Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться
Шрифт:
– Не знаю, убила ли я…
На этих моих словах тварь зашевелилась, приподнялась на руках, глухо заворчала и сжалась в пружину, как хищник перед прыжком. Самое ужасное, что ее лицо все еще было моим лицом, но искаженным от ненависти.
– Вот же срань! – выдохнул Леон.
Он привлек меня к груди, прикрывая собой, и вытянул руку, сплетая «Разрывающий хаос». Хорошо знакомое мне заклятие, которым я чуть было не разнесла столовую в тот памятный день. Я опознала его по первым векторам. Но у Леона не хватит сил! Я схватила
И это тоже опасно: боевые заклятия капризны и своенравны. Иногда требовались годы для того, чтобы напарники, служившие бок о бок, могли объединять силы.
Либо разорвет тварь. Либо разорвет нас. И я мысленно склонялась ко второму варианту. Успела зажмуриться и ткнуться носом в шею Леона.
Затрещали, ломаясь, стволы деревьев. Порыв ветра поднял с земли мелкий мусор: травинки, листочки – бросил в лицо. Все стихло.
– Мы живы… – прошептала я.
А вот от неведомого создания остались рожки да ножки.
Леон попытался встать на ноги, но давалось ему это с трудом.
– Куда ты торопишься? Приди в себя пять минут.
– Доказательства! – с досадой произнес он. – Нужно хоть что-то… для капитана…
Да, он тысячу раз прав. Одно дело – безобидная табуретка или даже змеептица, которая разбушевалась лишь тогда, когда мы объявили на нее охоту. Но эта тварь едва не отправила Леона на тот свет. А если здесь водятся и другие такие же?
– Обопрись на меня!
Вот только все, что осталось от чудовища, на наших глазах расползлось черной жижей. Предъявить нечего.
Глава 34
Леон
Опираться на Габи было стыдно. Смотреть ей в глаза тоже было стыдно – как я мог перепутать подделку с ней, настоящей?
Эта тварь, чем бы она ни была, влезла мне в голову. Вывернула наизнанку, испоганив одно из сокровеннейших желаний.
Или я сам все испоганил?
С чем я не смог справиться – с собственной ли похотью или с наведенными тварью дурманом?
Смогу ли я когда-нибудь знать это точно?
Черное пятно, блестящее точно пролитое земляное масло, ушло в землю. Никаких доказательств. Снова.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Габи.
Чтобы посмотреть ей в глаза потребовалось все мое мужество. Я поднял взгляд, и не смог ничего разглядеть за серой пеленой перед глазами. Голова кружилась, звенело в ушах. И холодно. Несмотря на жаркий летний вечер мне было холодно – так что зубы застучали.
– Что с тобой?
– Все нормально, – выдохнул я. – Уже все…
– Нормально, ври больше!
Ладошка легла мне на грудь. Я оттолкнул ее – едва не свалившись сам. Габи вскрикнула.
– Извини, я… не хотел… сделать тебе больно.
Язык заплетался, будто у пьяного.
– Да ты и комару больно не сделаешь! Пусти…
– Нет.– я сказал это так твердо, как только мог. – Кто-то один
– Защититься! Зачем ты вообще потащился сюда один! Даже охранку не выставил!
– Я выставил!
– Где?
А в самом деле. Слетело, когда я потерял сознание? Нет. И щиты и охранки я ставил их тех, что будут держаться и если уснуть, и даже если лишиться сознания. Вот после смерти…
То ли я был настолько близок к ней, что щиты разрушились.
То ли тварь, развалила их, а я, одурманенный, этого не заметил. Но в любом случае обычная магическая охранка оказалась ей на ползуба. Набор против физических и стихийных воздействий, но не…
– Габи, скажи – мысли ворочались еще медленнее языка. – На старших курсах учат защите от…
Она вскрикнула, перебив меня. Да чего ж ты так, будто и не боевой…
Что-то больно ударило меня в затылок. Не сразу я сообразил, почему смотрю на кроны деревьев, черные на фоне серого неба.
Повело, свалился, а я сам не понял. К горлу подкатила дурнота, все вокруг кружилось, холод выламывал кости. Я свернулся на боку, обхватив руками колени, то ли от холода, то ли чтобы эта ненормальная не вздумала снова делиться силой.
– Сейчас, – пробилось сквозь звон в ушах. – Вот, держи плащ. Сейчас разведу костер, надо тебе согреться. Я угукнул, все силы уходили на то, чтобы не стучать зубами слишком громко. Надо бы собраться, встать и помочь. Развести костер, сготовить еду. Я начал подниматься, и Габи подхватила меня. Но встать не дала, прислонила спиной к березе и сунула в руки сверток.
– Ешь. Мясо.
Есть не хотелось, слишком сильно мутило. Но нужно было, и я начал жевать. Маленькими кусочками, аккуратно, чтобы не стошнило.
Лучше всего сейчас бы восстановил силы сдобренный медом до приторности отвар черновника. Но я, конечно же, не запасся ни тем ни другим, не подумал.
А должен быть подумать, что странности, которые творятся вокруг деревни, могут быть опасны! Нет же, сам потащился туда, где даже по словам местных, не все ладно!
Пока я предавался самобичеванию, мясо улеглось в желудке. Тошнить перестало, и, вроде бы, я начел согреваться. Надо встать и помочь. Я попытался подняться, но Габи толкнула меня в плечо, и я неловко плюхнулся на задницу, А она еще и надавила посильнее.
– Не хочешь взять силу, значит, лежи и отдыхай.
– Да все со мной нормально, – огрызнулся я. – Если сразу не умер, то теперь точно не умру.
– «Нормально», – передразнила она. – У тебя губы до сих пор синие. Лежи, я сказала, а то спеленаю «Поглощением» и будешь лежать тихо, как младенчик.
Раскомандовалась, малютка! Но сил спорить у меня не было. Я лежал, то проваливаясь в полудрему, то открывая глаза, и мучительно пытался вспомнить, о чем думал прежде чем свалиться. Думать не получалось.