Магическая сделка
Шрифт:
— Ключевое слово «моя»? — не то чтобы с интересом, скорее, двурогий его ведает зачем, спросила я.
— Ключевое слово «пьяница», — усмехнулся дракон и уверенно повел меня к воротам Университета Стихийных Сил.
Триединый! Я своими глазами вижу вот эти вот ворота — огромные, в пять раз превышающие человеческий рост, украшенные искусной резьбой, расписанные фразами приветствия на всех языках мира! Именно их изображение имелось на обложке магического справочника, и конкретно этот университет неизменно являлся мечтой абсолютно всех магов, потому что
Но единственным моим желанием сейчас было вернуться обратно в тот домик, забраться в постель, накрыться одеялом с головой и тихо сдохнуть. Всё.
— Ирэ… — начала было я.
— Милый, любимый, дорогой, — отчеканил, оборвав на полуслове, Черный дракон. — И да — потерпи, так нужно.
— Зачем? — чувствуя себя так, как чувствовала, наверное, только в момент нашей встречи, прошептала я.
— Потому что это единственный путь заставить тебя влюбиться, — совершенно спокойно ответил Ирэнарн.
— Что?! — возмущенно воскликнула я, останавливаясь.
Он остановился тоже, предельно внимательно ожидая озвучивания причины остановки. А я от возмущения даже не знала, что сказать.
— Это… это плохой путь! — выпалила, наконец.
— А я не сказал, что он хороший, — холодно глядя на меня незнакомыми зелеными глазами незнакомого дракона, ответил Ирэнарн. — Я сказал, что он единственный.
И он продолжил путь, не оставляя мне никакой возможности остаться на месте.
В ворота, открывшиеся, едва мы подошли, меня практически втащили.
А потом весь вид на университет вдруг смазался, исказившись полностью, и его словно залило, как аквариум, зеленой водой до самого неба… И теперь все было таким, будто я смотрю через текучее, плавно изгибающееся, совершенно зеленое стекло, которое сверкало гранями, формируясь в кристалл, в шаге от меня.
— Триединый, она видит! — раздался где-то рядом деятельный голос. — Ну-ка, ну-ка, деточка, что вы видите?
— Еще не знаю, — прошептала я, с отчаянием ощущая, как Ирэнарн отпускает меня и отступает.
Но вместе с тем, едва он перестал меня касаться, призма стала ярче, отчетливее и заискрилась, усиливая мою головную боль в десятки раз.
— О, боги Горлумского леса… — простонала я, сжимая виски.
— Да-да! Замечательно! — отвратительно бодро проговорил неведомый кто-то. — Отлично, просто превосходно, замечательно! Деточка, соберись, давай открывай глазки и опиши конкретно, что ты видишь?
Только после его слов поняла, что стою, зажмурившись.
Открывать глаза не хотелось, очень не хотелось, но я заставила себя снова взглянуть на призму и, чувствуя, как текут слезы по щекам, постаралась как можно более точно описать:
— Это кристалл. Яркий, большой, с меня ростом примерно, располагается в метре от земли, сейчас закрывает собой, искажая, весь университет. Очень… отполированные грани, отраженные лучи солнца бьют по глазам.
— Так-так-так! — Энтузиазм неизвестного старичка многократно возрос. —
— Зеленый, — вглядываясь в призму слезящимися глазами, с трудом ответила я, — насыщенный темно-изумрудный.
— Земля! — радостно воскликнул старик. — Надо же, Земля!
И уже гораздо сдержаннее:
— Халоне Ирэтани, я прошу прощения, я… побежал к ректору! Земля! Такой уровень! Целый изумруд! Нет, вы слышали?! Вы же найдете дорогу, да?
— Несомненно, — холодно ответил дракон, разворачивая и обнимая меня так, чтобы закрыть от солнца, света и этой жуткой призмы.
А едва бодро шоркающие шаги встретившего нас удалились, мне в руки сунули походную кружку и скомандовали:
— Пей.
Это сейчас было вторым моим огромным желанием после первого, в котором имелись кровать, одеяло и тишина, поэтому я даже не подумала возражать. Травяной чай оказался теплым и… лечебным. Жуткая головная боль отступила уже после первого глотка, со второго прошло ощущение тошноты, третий убрал резь в глазах, четвертый — головокружение, и я еще не успела половину выпить, как почувствовала себя значительно, просто вот значительно лучше.
Остановившись, вытерла мокрые щеки уже мокрыми перчатками, запрокинула голову, чтобы посмотреть в глаза… мужу, и, придерживая шляпку, которая в таком положении норовила свалиться, прямо спросила:
— И зачем это все было?
Незнакомый дракон улыбнулся очень знакомой улыбкой, и, склонившись к самым моим губам, Ирэнарн прошептал:
— Потому что ты очень слабый маг, Милада. Находчивый, старательный, работящий, но слабый. И если бы не похмелье, обострившее до предела твое восприятие света, никакой призмы ты бы не увидела, максимум — зеленоватую дымку.
Я смотрела на мужа непонимающими, широко распахнутыми глазами и… не понимала.
— Призма не определяет драконью магию, которой тебя одарил древний, — добавил дракон. — Идем, нас ждут. И да, ты можешь не скрывать свое отношение ко мне, это тоже часть легенды, и, пожалуй, наиболее правдоподобная.
Отношение? Я последовала за Ирэнарном, поглядывая на него со смесью откровенного ужаса, непонимания, настороженности и в целом страха. Непонимания, вероятно, было больше всего. Еще немного обиды… Хотя на что обижаться? Он был прав — я действительно являлась слабым магом, старательным, настойчивым, трудоспособным, но слабым. Дар Асур-Ррата сделал меня сильнее на порядок, но так, в общем, слабый маг-теоретик — это да, тут крыть нечем.
— Пей, — подводя меня к дверям, выходящим в крытую галерею, ведущую к центральной башне, приказал Ирэнарн. И, не дожидаясь вопроса «зачем», пояснил: — Здесь все здание университета — своеобразное заклинание Элвеннир, оно черпает силы осторожно, практически неощутимо, но все же. Так что пей. И больше никаких вопросов — приближение подслушивающего плетения я уже отчетливо вижу.
Я сбилась с шага от подобной информации, внезапно вспомнила, что студенты в основном ночуют вне стен университета… Кажется, начала понимать почему.