Магическая Трилогия: Спящая Красавица
Шрифт:
— Тогда я отправлю Марику и Петера в ближайшую деревню и… — начал Артур и осекся, встретившись взглядом с Гадателем, — Ты не хочешь, чтобы я шел с вами?
— Прежде чем ты скажешь "но почему, я же единственный, кто там уже был", — Виктор попытался сдержать издевательскую интонацию, поморщился и потер лоб, — Я не хочу рисковать еще и тобой. Я чувствую, что кто-то умрет сегодня, и я не хочу, чтобы это был ты, — чувствуя сомнения юноши, Гадатель добавил: — Ты ведь понимаешь, что со мной что-то не так. А ведь я гораздо опытнее тебя и… не заставляй
Артур отвернулся, уставился на свои руки, сжимающие поводья, и долго молчал. В его молчании не только была доля детской обиды, но и крупицы понимания. Артур лучше Виктора осознавал, что если его мать потеряет второго ребенка, это убьет её.
— Выберите лодку посуше. Там на островке есть такая же крохотная пристань, причальте к ней и крепко привяжите лодку. В домах нет ничего интересного, если, конечно, вы не планируете там переночевать, — Артур сощурился, поднимая голову и смотря на море.
Виктор не ответил. Он молча устремил свой взгляд к маяку — высокому, построенному, казалось, одновременно и совсем недавно, и невероятно давно. Похоже, он уже давно не использовался по назначению. Статус этого места как проклятого отпугивал местных жителей, а отсутствие хоть каких-то намеков на этот маяк в обычных путеводителях избавляло от туристов.
— Пора, — шепнул Виктор, даже сам не осознавая, к кому обращается.
Неожиданно головная боль начала отступать, пока не исчезла совсем.
Причал выглядел абсолютно заброшенным. Кое-где доски прогнили, кое-где наоборот пересохли, каждый их шаг отзывался неприятным скрипом и порой казалось, что еще чуть-чуть и они треснут. Веревки, оставшиеся на пристани вместо перил, рвались от одного прикосновения, как будто давно превратились изнутри в пыль.
Виктор старался дышать как можно глубже — морской воздух успокаивал его легкие, и ему даже показалось, что Болезнь наконец отступила.
Выбранная ими лодка выглядела самой новой и нетронутой временем.
— Быть может, кто-то притащил ее сюда и оставил за ненадобностью, — прокомментировал Артур, отвязывая ее и помогая им отчалить. Он больше не произнес ни слова и долго не уходил с пристани, смотря им вслед.
Виктор и Иероним взялись за весла и стали грести. Лодка медленно заскользила по волнам, все ближе и ближе подплывая к маяку.
Гадатель все сильнее волновался, и это, по-своему, помогало ему. Вцепившись в это неприятное ощущение, он отдалялся от тех чувств, что ему не принадлежали.
Все дело было в маяке. Энергия этого места не только пробуждала в Викторе ранее скрытые способности и силы, но и постепенно помогала ему понять, как он должен управлять ими. Гадатель не должен был обладать всеми этими навыками, и это его и пугало, и будоражило одновременно. Ему казалось, что он постепенно разрушает те рамки, уничтожает те правила, что сдерживали его раньше.
К моменту, когда их лодка причалила, Виктор чувствовал себя непривычно свободным.
Причал на островке оказался почти точь-в-точь таким же, как тот, от которого они отчалили: скрипучие доски, вызывающие желание побыстрее оказаться на земле, прохудившиеся лодки, кое-как привязанные к деревянным столбикам, покачивающиеся на волнах — здесь было неуютно, жутко и одиноко, как будто они попали куда-то, откуда люди сбегали в большой панике.
От пристани шла тонкая короткая тропинка — она петляла среди валунов и курганов в сторону заброшенного поселения — нескольких домов, расположенных в нелепом беспорядке. Когда-то симпатичные здания теперь превращались в уродливые обломки былого процветания. Облупленная краска на стенах, мутные стекла и пробивающаяся сквозь доски трава были всего лишь дополнительными свидетельствами о том, что это место давным-давно умерло.
Тропинка, петляя среди развалин домов, вела дальше — вверх по холму, к лестнице с потрескавшимися и полуразвалившимися ступенями. Только поднявшись по ним, можно было оказаться на площадке у подножия маяка.
Виктор и его спутники, не сговариваясь, остановились возле одного из домишек. Пенелопа носком ботинка разрывала песок, задумавшись о чем-то своем или, в чем Виктор был почти уверен, прислушиваясь к голосам местных призраков. Иероним и Грейс, как по команде, сели рядом на крыльцо и стали проверять оружие.
Гадатель отвернулся и с какой-то досадой попытался рассмотреть противоположный берег, то ли в попытках рассмотреть там Артура, то ли надеясь увидеть Учителя. Предчувствие смерти тяготило его, ему было тошно и неприятно. Узнав так много за последние пару часов, научившись стольким вещам, он так и не смог победить скрытность смерти.
Он молча достал из кармана колоду Таро и несколько раз ее перетасовал. Впервые карты не принесли спокойствия. Казалось, где-то на самых границах восприятия он слышит, как его просят остановиться и повернуть, что только так он сможет изменить то, что было предопределено заранее.
Виктор вытащил три карты — Башню, Смерть и Справедливость. Даже не задумываясь об их значении, он недовольно поморщился и убрал их обратно в колоду, как будто это как-то могло помочь.
Он снова посмотрел на противоположный берег и увидел там небольшой силуэт в белом. Прислушавшись к своим ощущениям, Гадатель сразу же увидел этот образ — россыпь веснушек на носу, всклокоченные рыжие волосы и неутомимая злоба в глазах.
— Саймон, — Виктор резко обернулся.
Здесь, у маяка, всего лишь мысль о Саймоне отдавалась неприятным металлическим привкусом на языке. От этого привкуса и аромата ладана, утяжеленного запахом крови, Виктора начинало мутить, и он даже немного пошатнулся.