Магические безобразия
Шрифт:
– Как долго ты будешь прятаться? – неожиданно проговорил он.
Лена против воли вздрогнула, представив, что с ней будет, но хозяин комнаты обращался вовсе не к ней. В дальнем темном углу между камином и стеной что-то закопошилось. Окутанный тьмой и плащом с капюшоном посетитель отвесил шутовской поклон, лишенный какого-либо почтения.
– Вы ждали меня, Эшшаранн11? – прошелестел пришелец.
– Нет, но не заметить тебя было сложно. – Коххи12 аль Кри’Релль усмехнулся. – Кто ты и что тебе нужно?
– Ваша смерть, конечно же, – посетитель сказал это скучающим тоном.
– Даже так? – Повелитель темных ильхов язвительно улыбался, словно пытался вывести противника из себя. – Отчего же?
– Из-за двух вещей, – Капюшон не обращал внимания на провокации. – Я знаю о вашей слабости. Вы теряете Силу, а значит в любом случае скоро умрете. Другая не маловажная деталь заключается в том, что маленькая наивная прорицательница покинула сей мир, яро сражаясь с ордой скелетов в Мертвых Землях, поэтому никто не предупредит ваших детей.
– Предлагаете мне смириться и принять смерть? – Коххи не шевелился, внимательно наблюдая за противником.
– Было бы просто прекрасно! – Капюшон засмеялся. – Вы бы избавили меня от бесполезной траты магии.
Повелитель ничего не ответил. Его брови чуть дрогнули, ильх мгновенно переменил позу, ноги твердо коснулись пола, который тут же покрылся льдом. Температура в опочивальне стремительно опускалась. Вены на руках Коххи почернели, с кончиков пальцев застелилась Тьма, рванувшись лентами к Капюшону. Он издал смешок, попытался сдвинуться с места, но ноги заледенели. Ленты достигли цель, пришелец поймал несколько руками, отклонил голову, пропуская еще с дюжину. Капюшон что-то шепнул, Тьму поглотил Огонь, уничтожая заодно и лед. Повелитель неожиданно закашлялся, досадливо поморщился, отмечая, как Сила стремительно тает. Прав был этот ублюдок! Огонь охватывал скудную мебель и накатывался волнами на стены. Ильх дернулся, чувствуя резкую боль от попавших в грудь нескольких кинжалов.
– Заговоренный лунный кинжал, способный убить Мудрого! – густо захохотал Капюшон. – Спите Повелитель, мы не позволим вам помириться со светлыми.
Он дотронулся до камня на шее и исчез. Со стороны двери слышались звуки, похоже, пожар привлек внимание.
Лена Морозова рванулась зачем-то вперед.
– Нет, любимая! – предстал перед ней Дэллгрин, и картинка сменилась. Под тяжелым небом, предвещающим бурю, вырос трехэтажный дом с колонными, пугающий заколоченными окнами и обшарпанной краской. В калитке дома замерла Настя Юрьева, бледная, с растрепанными волосами, с залегшими тенями под глазами и сухими обветренными губами. Она что-то шептала, указывая пальцем на дом. Лена качала головой, силясь услышать хоть слово…
– Ей! – девочку толкнули в плечо. – Пошли, репетиция скоро начнется.
Лена сфокусировала взгляд на Александровой Марине, склонившейся над ней. Морозова все это время сидела в коридоре в кресле возле рояля, исполнявшего декоративную роль. Она повела плечами, радуясь, что все оказалось… сном? Или предсказанием?
– Лена, ты слышишь? – повторила Марина.
– Да, конечно, пойдем.
Подхватив сумку, девочка поспешила за приятельницей.
После воскресенья жизнь Насти Юрьевой будто разделилась на «до» и «после». В понедельник утром она проснулась с ощущением липкого страха и болезненной потери. Ночью ей снилось что-то ужасное, но память услужливо подчистила воспоминания. Чувство потери к сновидениям не имело никакого отношения, продолжало грызть, точно собака кость, зудеть
Несколько дней Настя пыталась помириться с Олей. Точнее, хотела помириться, но в последний момент останавливалась, будто натыкаясь на стену, даже потеряв часть воспоминаний, она не желала признавать себя виноватой, боясь сделать первый шаг и отбросить гордость. Поэтому девочка отмалчивалась, варясь в навязчивых мыслях, совершенно не свойственных ребенку ее возраста.
В четверг перед сном, лежа в кровати на спине, Настя наконец решилась. Сколько можно убегать? Сама собой ситуация не переменится.
«Ты точно уверена?» – на сероватом от фонарных лучей потолке сложилась черная надпись. Юрьева растерянно моргнула, протерла глаза, но кривоватые буквы не исчезали. Она грезит наяву?
– Конечно, я уверена, – зачем-то прошептала девочка. Почему-то общение с потолком не вызывало в ней ни удивления, ни смятения, словно было чем-то само собой разумеющимся.
«Но ведь ты лучше Оли. Это она должна сделать первый шаг», – продолжали проявляться ее не самые красивые мысли, от которых тяжело избавиться.
– Я слишком многое забыла, чтобы ждать от нее первого шага, – возражала Настя. – Лучше действовать самой. Друг всегда поможет.
«А если бы ты стала сильной без всяких друзей?»
– Как это? – воскликнула Юрьева беспечно и тут же прикрыла рот рукой, испугавшись, что кто-то услышит.
«Ну как же! Ведь сначала нужно доказать виновникам, что они неправы. Например, Варе Измайловой. – Настя промолчала. – Магия, жуткие существа, ты ведь знаешь, именно эта девочка бич всех твоих неудач! Ты можешь стать сильной, наказать ее!»
Восьмиклассница и в этот раз промолчала, но черному собеседнику большего и не требовалось. Посеянные глубоко внутри зерна сомнений, пошатнули уверенность, давая пищу для маневров. Надписи медленно стекали, будто капли дождя с прохудившейся крыши, капая на девочку. Капли впитывались мгновенно в кожу, а Юрьеву клонило в сон. Через несколько секунд она уснула.
Четвертым уроком в пятницу у 8 «А» было обществознание. Кирилл вышел из столовой и, жуя на ходу остатки булочки-косички, направлялся в класс. Впереди птичьей стайкой шагали девчонки и очень эмоционально разговаривали.
– Я говорю правду! – нахмурившись, восклицала Катя Панина, энергично размахивая руками. – Там точно есть привидение!
– Нет, это просто выдуманная история про школу, – не соглашалась Олешкина Алина, считающая суеверия полной чушью. – Либо тебе показалось.
Услышав о призраке, Кирилл навострил уши и сразу же понял, о чем они говорят. На третьем этаже в женском туалете имелась вечно закрытая кабинка. То ли сломанная, то ли со швабрами и химией, что держали уборщицы. Поговаривали, будто в прошлом любопытных девочек, которые видели открытую дверцу, засасывало навсегда. Обычная придуманная история, чтобы попугать слабонервных.