Магические безобразия

Мяус Эльбрус Альпович

Они пересекли первый этаж, остановились около лестницы и прошли сквозь стену! Впрочем, это Вике так показалось. Толкнув массивную деревянную дверь, ее затолкнули в небольшую комнату, залитую светом. В кресле за столом сидел Леонид Потапов, а к ним направлялся скелет человека. Попятившись, Богданова рухнула на кожаный диван, а когда Варя достала большие позолоченные ножницы (похожие использую швеи, чтобы разрезать ткань), сознание уплыло в небытие.

– Чего это она? – удивленно спросила Варя, повернувшись к магу. Под его глазами залегли тени, словно от недосыпа, на лице застыло рассеянное выражение и читалась усталость, кончик носа покраснел, как при простуде. Возле кружки с кофе пирамидкой лежали конфеты.

Очевидно, он еще до конца не восстановился.

– Ты похожа на маньяка, – пробормотал он. – Испугалась. И хорошо. Меньше громких звуков.

Между фразами маг распечатывал конфету и делал глоток напитка. Сладости исчезали с геометрической прогрессией.

– Кстати, почему в телефоне-блокноте не было никакой записи? – вспомнила Варя, наблюдая за Жорой. Скелет уложил Вику на спину, снял обувь, подложил под голову подушечку. Все, чтобы «пациентке» было удобно.

– Потому что она не просила о помощи, – ответил Рин. – Другие, глубоко внутри себя, жаждали выпутаться из сложившейся ситуации. А эта, – он кивнул на Вику, – создает переживания сама и не подозревает об этом. Она их выдумывает на пустом месте.

– Например?

– Например, родители ругают за отсутствие шапки на голове не потому что не любят, а потому что беспокоятся. Или ставят в пример сестру не для того, что унизить, а для толчка «в спину», чтобы младшая дочь тоже начала действовать. А ей лезут в голову ужасы мира. Как-то так. Ладно, давай закончим поскорее. Не люблю посторонних дома.

Варя хмыкнула. Эту каморку в школе трудно назвать домом, пусть тут несколько комнат. Но Рин прав, пора начинать. Богдановой определенно нужна быстрая помощь. Кто знает, что произойдет, когда оковы окончательно сожмутся. Конечно, физически девочка не поранится и не умрет. Скорее последствия будут на духовном уровне. Да и предел уже почти виден.

Измайлова взяла Вику за руку и, закрыв глаза, запустила три белые нити. Маленькими червячками они поползли, оставляя абстрактный рисунок на коже. Закончив рисунок, они обхватили голову, руки, ноги и шею. Короткий приказ, нити растворились, а шипастые оковы стали материальными. Варя чуть не дотронулась до них, но вовремя отдернула пальцы. Секунда – ее ладони покрывают золотистые «варежки». Взяв ножницы (на самом деле они платиновые), легко, будто бумагу, разрезала «колючую проволоку». Оковы осыпались пеплом, а Богданова шумно выдохнула и счастливо улыбнулась, не приходя в себя.

Варя положила ножницы на стол и опустилась на стул. Такое простое действие отнимало не мало сил и времени. Она провозилась больше двух часов! Как будто железки таскала. К ней тут подскочил Жора со сладким чаем и говядиной с салатом. Надо же, нормальная еда.

– Мы же не потащим ее домой? – подозрительно сощурилась Измайлова. Вряд ли Богданова воспримет произошедшее всерьез, если, конечно, не оставлять ее тут. Варя пока не умеет колдовать с памятью, да и опасно это. Рин может, да только на сложную магию сейчас не способен.

– Георг отнесет бедняжку в коридор, – ответил Рин. – Сама скоро проснется. Вряд ли она подумает, что одноклассница угрожала ей ножницами. Тем более после «лечения». Вначале у нее будет что-то вроде эйфории и везения. Так что не стоит беспокоится.

Вика Богданова очнулась через полчаса на ступеньках лестницы. Ее несильно дергали за плечо. Сфокусированное зрение определило Игорька с Толиком, которые возвращаясь с тренировки обнаружили спящую девочку. На вопрос: «Что ты тут делаешь?» Вика пожала плечами, потерла сонные глаза и поспешила убраться из школы. В ее голове мелькали непонятные картинки, но она списала все на сон.

10

Копейкина Света чувствовала, что смертельно устала от Ходаковой и компании. Сначала они ограничивались смешками, тычками и уколами,

потом пропадали тетради с домашним заданием, учебники, методички и спортивная форма. Этого им показалось мало, мстительницы не гнушались рукоприкладства. Экс-королева стойко терпела нападки, держа спину прямо, а нос по ветру. Их претензии были просто смехотворны! Юла Кристина проиграла в конкурсе акварели только потому, что постоянно откладывала, когда же время стало поджимать, «украла» идею из Интернета (по сути просто скопировала чей-то рисунок, не весь, конечно, но все же). Света участвовала, так как не могла отказать учительнице. Романова Лера рассталась с парнем? Из-за нее? Трижды «ха», дважды «хи», и единожды «хо»! Кружинин Стас, известный тем, что встречается с несколькими девушками одновременно, пытался приставать и к Копейкиной, о чем та и поделилась с Дмитровой Катей. Кто донес «несчастной» Романовой, не ее проблема. Небось, Ходакова, добрая самаритянка. А попытка поссорить Рыбкину Олесю и Скворцову Катю… Зачем их ссорить, лицемерок, говорящих за спиной гадости друг о друге? Тем не менее Тане Ходаковой нравилось обвинять во всем Свету. Интересно, какое «преступление» осталось на ее счет? И когда же они успокоятся?

Во время уроков во вторник Свету гложило дурное предчувствие: ее никто не трогал, не обзывал, не ставил подножку, не портил личных вещей. Враги затаились, будто готовились к чему-то более мерзкому. На обществознании, что пришлось на первый урок, было оживленно. Собрав тетради для практических заданий, Игорь Николаевич Совок, нудный учитель школы номер шестнадцать, приступил к новой теме: «Демократические выборы и политические партии». Очевидно, он сел на любимого конька, потому как много жестикулировал и даже шутил. Одноклассники бурно вступили в дискуссию, выкрикивая прямо с места. На геометрии, наоборот, все тихо и чинно решали задачи. У Ольги Александровны не забалуешь. На третьем уроке, английском, половина класса, прикрывшись учебниками занимались своими делами. Глушко Алла Михайловна, высокая кареглазая шатенка в очках, преподавала в школе всего второй год, отличалась спокойным, не требовательным характером, где-то несколько апатичным, никогда не повышала голоса и устно спрашивала в основном только небольшое количество ребят, всегда готовившихся к занятиям. Последние три урока – русский, физкультура и литература – не принесли никаких эксцессов.

Света уходила из школы, немного расслабившись, надеясь, что дальше так и будет. Ведь если кого-то игнорировать, ему надоест цепляться.

Катя Дмитрова позвонила, когда Копейкина возвращалась из творческого кружка, где она и другие энтузиасты разных возрастов занимались лепкой из слоеного теста, шитьем мягких игрушек, бисероплетением и плетением из ниток, шнурков, лент, и рисованием. Они называли это просто поделками, но тут можно было найти друзей по интересам, пообщаться с людьми разных профессий, а заодно сделать уникальную вещь, которая подойдет для подарка близким и любимым. Света про кружок никому не рассказывала, хотя родители скорее всего обо всем догадывались. Занятия проходили недалеко от кинотеатра и не близко от центра.

На улице было довольно светло – полярный день он такой. По обе стороны дороги высились черепично-белые девятиэтажки, на углу и нижних этажах расположились аптеки-магазины-парикмахерские, ярко пестрели билборды, вывески и афиши. По дорогам текло после дождя, остатки снега превратились в грязную кашу, воздух радовал теплой весенней свежестью. Громкий входящий вызов огласил улицу, стоило Свете подойти к остановке. Новенький смартфон, тайная радость девочки, подарили родители на Новый год за отличную учебу. Ей на такой не хватило бы, даже благодаря подработкам. Впрочем, таковые попадались, только когда она ездила к бабушке, ведь родители считали, что учеба важнее.