Магические числа
Шрифт:
— Практически? — Кибизов немного подумал. — Это значит, что моя жена будет в такой же степени и женой соседа…
— Но в таком случае жена соседа в той же степени будет вашей, — с улыбкой заметил прислушивавшийся к разговору Сундбек.
— Думаю, что скоро вы узнаете о большевиках от них самих. Как я уже сказал, следом за нами едут две упряжки представителей новой власти, — сказал Кибизов, выказывая недовольство замечанием Сундбека.
— У меня к вам еще один вопрос, господин Кибизов. — Амундсен возвращал
Кибизов допил кофе и осторожно поставил чашку на стол.
— Мы, здешние торговцы, считаем, что помаленьку все утрясется и вернется к прежнему. Здешняя окраина мало интересовала царское правительство, а новые власти и подавно. Это богом забытый край, господин Амундсен, и каждый здесь ищет свою удачу.
После угощения гости высказали пожелание заняться торгом, и Амундсену пришлось разъяснить, что экспедиция не носит торгового характера.
— Я приобретаю все то, что мне нужно для спокойной и успешной зимовки, у местных жителей, с которыми у нас налажены хорошие отношения.
Кибизов понимающе кивнул.
После этого Амундсен обсудил возможность поездки в Нижне-Колымск.
— Пусть ваши товарищи едут следом за нашим караваном, — сказал Кибизов.
Во время беседы выяснилось, что «Мод» не единственное судно, зазимовавшее в этом году у берегов Чукотки. К востоку от Чаунской губы, у мыса Сердце-Камень, льды зажали русский пароход «Ставрополь».
Поздно вечером, когда успокоился лагерь и на корабле наступила тишина, Амундсен решил пройтись до берега, позвав с собой Геннадия Олонкина. Его беспокоило, что вот уже несколько дней ни Кагот, ни Амтын не появлялись у них.
Весь день сыпал снежок, иногда переходящий в настоящую метель. Но к вечеру небо очистилось от облаков, появились крупные, удивительно чистые звезды, и лунного света было вполне достаточно, чтобы различать все неровности на пути от «Мод» до берегового становища.
Из предосторожности Амундсен и Олонкин вооружились длинными палками с острыми наконечниками. Снег приятно поскрипывал под ногами, а кристальная чистота воздуха и относительно высокая температура напоминали лучшие зимние вечера в Буннефиорде.
Направились к большой яранге Амтына, где были в первый раз. Из отворенной двери виднелся свет — в холодной части яранги горел костер.
Собаки встретили гостей лаем. Из яранги выглянула женщина и тотчас скрылась. В чоттагине был Кагот.
Ответив на приветствие, Амундсен сказал:
— Мы вас давно не видим… Все ли у вас в порядке?
Кагот ответил не сразу.
— Мы не могли выполнить обещание и не привезли копальхен. Случилась беда: мой товарищ провалился под лед вместе с грузом. Потерял все: нарту и собак.
— Какое несчастье! — с искренним сочувствием воскликнул Амундсен. — А сам ваш
— Жив, — ответил Кагот.
— Ну и слава богу! — с облегчением заметил Амундсен. — Как себя чувствует господин Амтын?
Кагот помедлил, затрудняясь ответить на вопрос, потом тихо произнес:
— Амтына больше нет…
— Как? — воскликнул Амундсен. — Бедного Амтына нет?
— Да, его нет, — увереннее ответил Кагот. — Вместо него в этой яранге теперь живет Амос.
— Ничего не пойму. — Амундсен растерянно повернулся к Олонкйну. — Что вы скажете на это? Куда делся бедный Амтын и почему в этой яранге живет неведомый нам Амос?
— Амоса вы знаете, — ровным серьезным голосом продолжал Кагот. — И он вас знает…
— Удивительно! Какая-то мистика! — пробормотал Амундсен.
— А нельзя ли нам увидеть этого Амоса? — попросил Олонкин.
— Можно, — сказал Кагот и громко позвал: — Амос!
В глубине яранги зашевелился меховой занавес спального полога, и в чоттагин выглянул хорошо знакомый Амтын.
— Я отвлек внимание злых духов, — простым, будничным голосом объяснил Кагот. — Запутал след. Отныне перед вами другой человек, не похожий на того, кого вы знали еще несколько дней назад. Его зовут Амос.
— Да, да, Амос, я понял, — улыбнулся Амундсен, припоминая, что у многих первобытных народов смена имени означает частичное перевоплощение человека.
Правда, новообращенный внешне ничем не отличался от прежнего, и на его лице виднелась та же хитроватая и лукавая улыбка.
— Жаль, что мы не привезли собачьего корму…
— Ничего, мы можем подождать несколько дней, пока вы окончательно поправитесь, — сказал Амундсен. — Я думаю, — продолжал он, — теперь самое время принять немного лекарства.
Он сделал знак Олонкину, и тот достал металлическую фляжку с завинчивающейся крышкой.
— Как ты думаешь, могу я принять лекарство тангитанов? — с надеждой в голосе спросил Амос.
— А что это такое? — поинтересовался Кагот.
— По действию то же самое, что и водка, но гораздо лучшего качества, — пояснил Амундсен: во фляжку был налит отборный французский коньяк.
— Амтын любил огненную веселящую воду и всегда жаждал ее, — сказал Кагот, — но вот Амос…
И Амос вдруг торопливо договорил:
— Амос не любит огненной веселящей воды!
Амундсен с удивлением посмотрел на него и произнес с оттенком уважительности:
— Ну раз такое дело, не смею настаивать.
Поговорили о будущем путешествии в Нижне-Колымск.
— Возьмите побольше копальхена, — посоветовал Амос. — Это хорошая еда для дороги. К тому же на него всегда можно выменять у кочевников оленье мясо и шкуры. У нас большие запасы, и мы готовы поделиться.
— Благодарю вас, — сказал на прощание Амундсен. — Поправляйтесь побыстрее.