Магические числа
Шрифт:
— И один из них прекрасно говорит по-английски! — добавил Хансен.
— Это обстоятельство для нас очень ценно, — кивнул Амундсен. — Скажите, господин Олонкин, здешние чукчи имеют какую-нибудь этническую связь с теми народами, которые населяют Таймыр?
— Чукотский язык, — ответил Олонкин, — На мой слух совершенно другой. Что же касается административного подчинения, то в перечне народов Российской империи, опубликованном в связи с трехсотлетием дома Романовых, чукчи были отнесены к народам не вполне покоренным.
— Интересно! — воскликнул Амундсен. — Они что же, не платили ясака?
— Только
Немного помолчав, Олонкин продолжал?
— Трудно предположить, чтобы население этих мест осталось в первобытной нетронутости. Как вы знаете, недалеко отсюда зимовал Норденшельд, а совсем недавно работала экспедиция русского гидрографа Вилькицкого…
— Да, я читал об этой экспедиции, — кивнул Амундсен.
— И вообще, — сказал Олонкин, — русские мореплаватели бывали на этих берегах еще с давних времен. Есть письменные свидетельства, датируемые началом восемнадцатого века, о том, что мыс Восточный первым обогнул русский казак Семен Дежнев.
— Это удивительно! — произнес Амундсен. — Скажите, правда ли, что древние русские мореплаватели каким-то образом ухитрялись добираться из устья Колымы до мыса Восточного даже в начале мая?
— Да, — ответил Олонкин. — Они пользовались для этого прибрежными полыньями. Но для такого плавания нужны суда с малой осадкой. Древние русские мореплаватели пользовались в этих случаях специальными судами, которые назывались кочами…
— Наподобие эскимосских байдар? — просил Сундбек.
— Да, только больших размеров, — ответил Олонкин. — Эта часть побережья России издавна посещается китобоями и американскими торговыми кораблями. Я даже уверен, что где-то поблизости есть американский торговый пост…
— Одним словом, — аключил Амундсен, — адеялись устроиться в тихом переулке, а оказались на главной торговой улице Северо-Востока!
После обеда все разошлись по рабочим местам.
Вымыв посуду, Амундсен присоединился к тем, кто возводил на берегу собачник. На его сооружение пошли бочки, из которых горючее было перекачано в опорожненные судовые цистерны. Помещение получилось достаточно высоким, с крышей из плотного брезента. Снаружи стены еще обложили пластами плотного снега.
В становище пока не наблюдалось движения, и Амундсен уже начал беспокоиться, решив после ужина направиться с визитом на берег.
Но не успели они покончить с ужином, как вахтенный крикнул в раскрытую дверь кают-компании:
— К нам идут гости!
По едва обозначившемуся следу, протоптанному на свежем снегу, к «Мод» медленно тянулась цепочка людей. Они шли, осторожно ступая по молодому льду. Первым шагал Амтын. За ним следовал Кагот, а позади тянулись три женщины в меховых комбинезонах, с непокрытыми головами. Очевидно, мороз в пятнадцать градусов был для них недостаточно суров.
Амтын еще издали произнес приветственные слова и ловко вскарабкался на борт. За ним последовали остальные.
— Мы пришли торговать, — заявил через Кагота Амтын и сделал знак женщинам.
Женщины принялись развязывать туго набитые, довольно вместительные кожаные мешки.
На палубе
На европейский взгляд казалось, что все туземцы — да еще одетые в одинаковые меховые одежды — на одно лицо. Однако Амундсен среди женщин сразу узнал жену хозяина, миловидную, смущающуюся Чейвынэ. Вторая женщина была постарше. Третьей пришла совсем молоденькая девушка, по-своему очень красивая.
Пока гостей обносили наскоро приготовленным сладким чаем с сухарями, они с нескрываемым интересом осматривались вокруг и о чем-то приглушенно переговаривались.
— Мы пришли торговать, — снова объявил Амтын. Он явно торопился.
Сегодня в становище пришли из Энурмина две упряжки с дальними родичами. Те увидели корабль и решили тоже попытать счастья: отправились обратно за пушниной. Их приезд заставил Амтына принять окончательное решение: надо выторговать у тангитанов все что только возможно, пока не заявились другие, жаждущие выменять пушнину на необходимые товары.
— Господин Амтын! — медленно сказал Амундсен, давай возможность Каготу переводить. — Наше судно не торговый корабль. И я хочу, чтобы вы это знали. Наше главное дело — исследовать берега, определить морские глубины, течения…
Кагот всматривался в лицо Амундсена, пытаясь понять, что это за человек. Может ли быть такое, чтобы кто-то из тангитанов безо всякой корысти плавал вдоль берегов Чукотки, лишь для удовлетворения своей любознательности? Лицо у норвежца было резкое, холодное, глаза проницательные, почти все время прищуренные. В отлиличие от других тангитанов, с которыми Каготу доводилось встречаться, он вчера вошел в ярангу с таким видом, словно ему не впервые бывать в подобном жилище, не воротил нос от непривычного запаха, ел, как заправский луоравэтльан [11] , с помощью ножа. А может, и верно, что он послан какими-то далекими властями, чтобы для них разузнать пути-дороги через ледовые моря? Кагот силился вспомнить то, о чем ему говорили на «Белинде», — о шарообразности Земли, и пытался представить себе, с какой стороны приплыла «Мод». Судя по всему, это совсем иная сторона, не та, с которой сюда приходили американские шхуны. Русские обычно плыли со стороны Анадыря и Камчатки и из дальнего селения, которое называлось Владивосток. И все русские торговцы были из тех мест.
11
Луоравэтльан — самоназвание чукчей, дословно «настоящий человек».
Амтын терпеливо выслушал Амундсена, но еще раз настойчиво сказал:
— И все-таки мы пришла торговать.
Он сделал знак женщинам, чтобы те развязала мешки, и высыпал на линолеум кают-компании шкурки горностаев, песцов, лис и несколько пыжиков.
Амундсен немного растерялся, но, взяв себя в руки, довольно настойчиво произнес:
— Извините меня, господин Амтын, но я не могу с вами вступать в торговые отношения. Поймите меня правильно: во-первых, у меня нет на это никакого права, во-вторых, я даже не знаю, сколько все это стоит.