Магические Перпендикуляры 2. Порох и золото
Шрифт:
– Ну-ка, поорите его. Может, не далеко где.
Те на разные голоса стали звать Силантия.
– Можа по нужде отошёл, – предположил кто-то.
А куда тут отходить? Поле да ручей. Ручей, правда, в небольшой ложбинке протекает, значит, или в поле где-то спит засранец, или по руслу ручья искать.
– Умар, ну-ка, давай своих сюда! – приказал я верховому.
Умар глянул на капитана, тот кивнул, и Умар помчался к своим.
– Кто после обеда не спал? – начал я дознание.
Оказалось, что из наших не спали после обеда только
– Осмотрите здесь всё на двадцать саженей! – приказал капитан и сделал круговое движение рукой. – Может, в траве уснул.
Уснул? Да мы тут так орали… хотя…
– А не мог он попросту сбежать? – поинтересовался я у отца-командира.
Капитан вспыхнул:
– Драгуны от врага не бегут!
– Да ты остынь, Николай Спиридоныч! – попытался урезонить его я. – Все версии надо рассмотреть, а то мало ли. Может, морок какой.
– Может, и морок, – нехотя согласился Синюхин.
Бойцы осмотрели траву саженей на сорок вокруг, когда подошли Буцинские. Выяснилось, что Силантий ходил мыть посуду и что-то ещё. Котелок он принёс, а вот про остальное никто не помнил. Посовещавшись, решили рассыпным строем дойти по руслу ручья до леса, попутно ища и в траве. Десяток людей, однако, отправили и вверх по течению. На всякий случай, чем чёрт не шутит, а чертей тут много.
В ста метрах от нашей стоянки ручей разливался и становился мельче. Здесь мы и нашли Силантия. Он лежал в воде лицом вниз, его вынесло мелководье, если мелководье применимо к ручью глубиной едва ли не по колено. Минут десять его пытались откачать. Но безуспешно. Как говорил один знакомый спасатель: «Шесть минут, а потом можно не торопиться».
– Видать на мавке поженился, – негромко вздохнул кто-то.
– Да откель здесь мавки?
– А поди ж ты!
Мавки – это же русалки? Да-да-да! Именно этот Силантий и распугал их в моём сне. Да, ну на фиг! Бред какой-то! Ага!!! А шуралеи – это тебе не бред, это как так и надо? Как бы там ни было, только говорить о своём сне я всё же не стал. Да, ну на фиг! За дурака посчитают, или ещё хуже – за колдуна. Мне бы вот это совсем ни к чему.
– Вашброть, а с йим топеричи чаво делать-то?
Вопрос был обращён не ко мне, но меня он тоже заинтересовал. Не сам вопрос, а ответ на него. Вопрос был адресован капитану, и суть его заключалась в том, как нужно распорядиться с трупом Силантия? Капитан всё понял, но ответа у него, судя по всему, ещё не сформировалось, наверное, поэтому он промолчал.
– Похоронить бы… – проговорил кто-то из бойцов.
– Похоронить? – очнулся капитан. – Ни времени у нас, нет ни лопат.
Солдаты зароптали:
– Да как же это?
– Нечто так и бросим?
– Куды спешим-то?
Синюхин оказался заложником ситуации, с одной стороны есть боевое задание, а с другой – нельзя так с боевыми товарищами. Ключевое слово «боевые». Сейчас погиб кто-то из них, а завтра они так же бросят
– Ладно, – махнул рукой капитан. – Ройте могилу, только быстро.
– Дык, ведь… эта… – обмолвился кто-то. – Быстрыть не выйдет, лопатов-то нет, а саблями долгонько.
– А вы глубоко не копайте! – разозлился капитан.
Солдаты впали в некое недоумение, по толпе пошли шёпотки. Общее мнение выразил Буцин:
– Негоже так, господин капитан! Хоронить, так хоронить! А это Ваше «неглубоко»…
– У меня есть лопата! – я решил предотвратить бунт в зародыше. – Вот лопата держите!
С этими словами я вынул из-за плеча лопатку, черенок которой всю дорогу торчал у меня из рюкзака.
– Тю-у-у… а ты баял, что топор, – услышал я откуда-то сзади.
– Кака мелка!
– Такой-ту накопашь поди!
Я метнул лопатку, и она воткнулась в землю в паре метров от меня. Все посмотрели на неё.
– Копайте быстрее, идти надо, – прокомментировал я ситуацию.
Никто не дёрнулся.
– Ты хоронить предлагал? – кивнул я на одного из бойцов. – Что стоишь? Бери лопату, копай!
Солдат нехотя положил на землю ружьё и стал не торопясь снимать амуницию.
– Живее давай! – приказал капитан.
– Ты бы и впрямь поторопилси бы! – сказал драгун, стоящий с ним рядом.
Солдат закончил разоблачаться, и взялся за лопату.
Твою мать!!! Ну, кто так копает?!
– Живее, ты так до заката не управишься! – подгонял капитан.
– Поспешай, братец! – вставил своё слово Буцин.
– Да как жа ей-то куцей такой копать-то?! – возмутился, наконец, боец, безуспешно ковырявший землю незнакомым инструментом.
Я скинул с себя рюкзак и всё, что могло помешать:
– Дай сюда!
И чуть не вырвал черенок из неумелых рук.
Копать должен уметь любой солдат в Красной Армии, чем больше пота прольёшь при рытье окопов, тем меньше крови потеряешь при отражении атаки. Мне доводилось оборудовать себе огневые точки в таком каменистом грунте, что и грунтом-то назвать сложно, а тут вообще супесь.
Создавать бруствер и амбразуру от меня не требовалось, и я легко отрыл окоп для стрельбы лёжа минут за семь.
– Ишь ты, какой прыткой! – слышался приглушённый говорок бойцов.
– Оне, пластуны-то, видать частенько так-ту своих хоронят.
– Я и гляжу, лопата-ть у яво завсегда с собой.
– Всех нас зароет.
– Нам, робяты, ишшо связло, что евоброть запаслив, а тоть палками б землицу ковыряли.
Я решил, что уже достаточно хорошо показал, что и как надо делать:
– Дальше сам! – сказал я, вставая с колен, и бросив МСЛ под ноги тому бойцу, который так неудачно начинал.
Отряхиваясь, я поймал на себе несколько взглядов. Драгуны смотрели на меня с уважением: офицер копает могилу простому солдату и копает умело.