Магические Перпендикуляры 2. Порох и золото

Нагорный Алекс

– Умар! – окликнул капитан верхового. – Конь у тебя себя как вёл? Не беспокоился? Никого не почуял?

– Ни-е-ет, вашабродя, Тизжил спокойно. Никакой шуралей не был. Никакой медведь не был.

Синюхин повернулся ко мне:

– Видишь? Не было.

Я над этим уже тоже подумал:

– Умар, а на каком расстоянии у тебя конь может шуралея почуять?

Умар непонимающе смотрел то на меня, то на Синюхина.

– Далеко почуять шуралея может? – спросил я, указывая на коня.

– Далеко

может, сажен полсто может, медведь может, волк может. Шуралей тоже может.

Ну, всё понято.

– А отсюда может почувствовать?

Умар огляделся, подумал и сказал:

– Отсют сажен сто может.

Я победно посмотрел на капитана:

– А до леса саженей триста или даже четыреста. Так что не мог конь отсюда шуралеев в лесу учуять. Вот и всё.

– И зачем им дрова понадобились? Уж не греться ли собираются? – не поверил мне капитан.

– Не дрова им нужны, а мы. Придём, увидим, что дров нет – за новыми полезем, а они тут как тут, из рояля в кустах повылазят.

– Из какого рояля? – вмешался Буцин.

– А-а-а… – я махнул на него рукой.

– Что предлагаешь предпринять? – холодно поинтересовался капитан.

– Валить отсюда надо. Широкими и частыми шагами, а то придут они, как стемнеет, по наши души…

Синюхин огляделся.

– Мы уже костры запалили, – произнёс он. – Посмотри, вокруг. Куда здесь, как ты выражаешься, валить?

– Куда угодно, только бы от леса подальше.

– Темнеет. Ну, отойдём мы версты на две, на три, дальше всё равно не успеем, что это изменит? Ты думаешь, ночью с такого расстояния они не увидят огонь?

Тут он был прав.

– Андрей, даже я в темноте пламя костра за пять вёрст увижу, а уж они и подавно.

Он замолчал, я тоже. Действительно, так мы от них не спрячемся. Хотя, на ночь я бы предпочёл отсюда свинтить. В темноте мы с ними, конечно, нигде не справимся, но всё-таки…

– Андрей, – окликнул меня, вернувшийся в реальность Буцин. – Люди и так устали, зачем над ними ещё и бесцельной ходьбой взад-вперёд измываться?

Не чем мне было им свою правоту доказать, и я не стал спорить, тем более что я не просто не командир отряда, так ещё и не зам. А раз уж наши Папа и Дядя решили остаться здесь, то, значит, так тому и быть.

– Только тогда караул удвоить надо, – сдался я.

– Ты считаешь, что двоих мало? – удивился Буцин.

– Считаю, мало. Пусть вчетвером дежурят.

– Хватит и двоих, – возразил поручик.

– Не вашим, не нашим, – махнул рукой Синюхин. – Трое.

Ну, хоть что-то.

После ужина Буцин распределил смены караула, не забыв сообщить бойцам, что именно я способствовал увеличению количества действующих лиц. Кое-кто даже пробурчал нечто вроде:

– Раз боится – сам бы и стоял.

На это я сразу заявил, что готов усилить

собой вторую и третью вахты из четырёх, так как считаю их самыми тревожными. Шепоток прошёлся одобряющий – это, несомненно, в плюс. А теперь отбой. Или ещё нет? Подошёл капитан и присел рядом:

– Считаешь, они нападут на нас ночью?

– Ночью мы наиболее уязвимы, так что, да! Считаю, нападут. Или хотя бы попробуют.

– Откуда у тебя такая уверенность?

Я помолчал. С чего начать?

– Спиридоныч, ты согласен с тем, что трюк с дровами – это их лап дело?

– Лап? – удивился капитан.

Я его ёрничества проигнорировал:

– Вот смотри, они устроили нам ловушку, но мы не повелись. При этом мы никуда не уходим. Значит, что?

– Что? – переспросил капитан.

– Ещё раз: в лес пойти мы побоялись, значит, не так уж мы и сильны. И это, кстати сказать, чистая правда. Но и сваливать не стали, значит, на что-то надеемся. На что?

– Да, – зачем-то согласился со мной Синяхин.

– Что «Да»? На что мы рассчитываем?

Я смотрел на капитана и ждал ответа.

– Это ты сейчас у меня спрашиваешь? – уточнил он.

– Нет, блин! У папы римского! Ну, ты кого-нибудь ещё здесь видишь?

Как раз в этот момент к нам подошёл Буцин. С бутылкой чего-то мутного и молочно-бледного.

– Ты вот, Андрюха, сам боишься и всех пугаешь, – начал он. – Давай, выпей с нами, и сразу дрожать перестанешь!

Надо было свести всё это в шутку:

– Пластуны не боятся, они осторожничают, а если дрожат, то только от холода. Наливай, за одно и согреемся!

– А вам не кажется, господа офицеры, что на возлияния надобно хотя бы разрешение у командира испросить?

– Нет, не кажется! – ответил я. – Во-первых, стресс снять, а во-вторых…

– Что снять? – перебил меня Буцин.

Вот как ему объяснить?

– Что-что, перенервничали все сегодня, – сказал я первое, что пришло в голову.

– Это – да-а-а! – согласились оба.

– Ну, так запить надо!

– А во-вторых?

– Что «во-вторых»? – не понял Буцин.

– Ну, он сказал: «А во-вторых…» и ты его перебил, – ответил ему капитан.

– Я же не нарочно, – отмазался поручик. – Он там слова иноземные говорил, вот я не понял и переспросил.

Капитан махнул на него рукой и, вновь обращаясь ко мне, спросил:

– Так что, во-вторых?

За время их препирательств я успел придумать ответ поумнее:

– Спиридоныч, он же уже приготовился выпить, и твой запрет ему всё равно не помешает это сделать.

Поручик помотал головой, но выглядело это как полное согласие с высказанной мною мыслью.

– Ну, а если ты что-то не можешь предотвратить, то лучше всего это возглавить. Вот и подай команду на разлив.