Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью
Шрифт:
– Понял, Вашброть! – тот ухитрился даже в седле принять строевую стойку.
– Раз понял, то вперёд!
Часов через шесть не самого быстрого преследования мы их нагнали. Ну, как нагнали? Вернулась троица из головного дозора и доложила, что впереди, верстах в пяти видны всадники, гонящие небольшое стадо. Всадников не более трёх дюжин.
Наши клиенты.
Вперёд!
Глава девятая
Поскольку лучшими пулемётчиками в этом мире являлись я, Данилыч и Трофим, то вот именно нам и выпало перемещаться
Мы и не догнали. Мы вообще приехали к шапочному разбору. Основную массу бандюков парни покрошили из двустволок, а особо смышлёных, тех, которые смекнули, что надо валить со всех ног, когда поголовье их войска стало стремительно уменьшаться, тех Горшенев с Бабкиным перебили. Перещёлкали как в тире. Даже на самом быстром скакуне не уйти от трёхлинейной пули, пущенной из винтовки Драгунова, да ещё и умелой рукой.
Я боялся, что в горячке боя мне ни одного языка не оставят, но обошлось. Даже, можно сказать, повезло: пару рядовых бойцов живыми взяли и главшпана ихнего, того вообще всего-то и делов что легкораненым. Потом, правда, почти сразу пришлось его от сержанта Федулина спасать. Чуть не зарубил нашего пленного сержант. Нет, его, конечно, по-человечески можно понять, но именно этот курбаши нужен мне был живым, и даже здоровым, насколько это возможно при его ранении.
Сметанин тоже сначала наотрез отказался лечить нашего пленника. В итоге пришлось оставить главаря кочевников под охраной Русанова и Трофима, а самому отвести всех жаждущих его крови подальше, ибо чудилось мне, будто крендель этот по-русски очень даже неплохо просекает, хотя и не признаётся.
А между тем в моём плане ему отводилась ужасно важная и жутко ответственная роль. Планом этим с остальными я поделился лишь отчасти. Не сразу, но в итоге согласились с ним все. Федулин даже предложил, чтобы я ему картинно по морде съездил для большей натуральности. Так мы потом и сделали.
Часть наших бойцов изображали моих «сторонников», готовых выполнить любой мой приказ. Другая часть, в которую входили сержант Федулин и подпоручик Сметанин, изображала народных мстителей, желавших скорого суда над предводителем бандитов. Собственно, по этой причине я их и «отослал» обратно в острог. Отбитую у степняков скотину отправили туда же, но по-настоящему.
Сопровождать стадо я поручил Митрофану, приказав предварительно пристрелить раненых лошадей степняков. Нефиг животине мучиться. Оспаривать приказ бойцы не стали, и, кстати, раненых кочевников добили с большим энтузиазмом, чем их же скакунов.
Перед отъездом «отосланных», Сметанин подлатал нашего главного пленного, не забыв при этом пожелать тому поскорее сдохнуть, нисколечко не покривив душой. А Федулин снова «попытался» его прибить. Получил от меня заранее обговоренную оплеуху и отбыл вместе с остальными «десидентами».
Когда в нашем импровизированном лагере осталось восемь бойцов вместе со мной, я решил, что пора уже поговорить с пленником.
– Ну, что, Шайтан ока, понимаешь
– Барлас-бей мало-мало понимай урус.
– Ага! А кто такой этот Барлас-бей?
– Моя Барлас-бей!
– Ага! И ты понимай урус, но мало-мало? А есть кто-нибудь, кто много-много урус понимай? – поинтересовался я.
– Ердос много понимай.
– Так, и где этот Едрос? Кирдык?
– Ердос не кирдык! Вона она Ердос, – и Барлас-бей показал в сторону парочки выживших бандюков.
– Трофим! – крикнул я. – Ну-ка, выясни, кто там у них по-русски балакает, и сюда его!
Долго ждать не пришлось, степняк со смешным именем Ердос был доставлен пред светлы очи поручика Кукушкина.
– По-нашему понимаешь? – на всякий случай уточнил я.
– Мало-мало понимай, – закивал тот.
– Мало-мало – это плохо, надо много-много. Много-много понимаешь?
– Много-много понимай, – снова согласился Ердос.
– Ну, тогда переводи.
Начался экспресс-допрос в полевых условиях. По результатам оказалось, как я и предполагал, что попавший к нам в руки Барлас-бей у себя там какая-то шишка, если не врёт, конечно. Нет, я, понятное дело, не рассчитывал пленить шейха, принца или кого-то их уровня. Мне нужен был именно такой вот незадачливый полевой командир, по возможности слегка родовитый. С тем, чтобы за него можно просить выкуп.
Даже думать нечего, что за этого засранца мне кто-нибудь золотишка полной мерой отсыплет, ну да, авось я в нём не ошибся.
Я как мог, старался изобразить себя алчным типом, который хоть и объясняет выкуп необходимостью пополнения казны, но сам едва ли туда хотя бы половину отдаст. Собственно говоря, отсылание большей части отряда производилось с целью укрепить нашего «гостя» именно в этой мысли.
Судя по клятвенным заверениям, что золото через два раза по два дня будет здесь, клюнул наш Барласбейчик. Я предложил ему написать письмо, но тот начал убеждать меня, что и на словах там все всё поймут правильно. Хорошо бы.
Барлас-бей настоял, чтобы за выкупом поехал второй оставшийся в живых бандюган. Типа этот и как наездник получше будет, да и ему самому тут переводчик понадобится. Понятное дело, Барлас-бей давал своему бойцу наставления на ихнем родном языке. Я иногда переспрашивал у Ердоса, про что говорят, тот смущаясь, отвечал, что Барлас-бей очень просит передать всем родственникам, чтобы те не волновались за него, а скорее золото на выкуп собирали. Ну-ну.
Посланца посадили на коня и отпустили.
Барлас-бей несказанно удивился тому факту, что развязывать его никто не собирался, а спустя два часа, он и вовсе загрустил. Ну, ещё бы! Вернулся его заклятый друг – сержант Федулин. Само собой не один, а вместе с теми, с кем вроде бы должен был сейчас направляться в острог.
Те из наших бойцов, кого я не посвятил в свой план, пребывали в лёгкой озадаченности, но не долго. Я приказал перебазироваться. Примерно в версте от нашего текущего местоположения я углядел небольшой курган. Вот на нём мы и расположимся. И то сказать, нам тут ещё дней пять куковать, а перебитые кони и люди скоро начнут нехило так пованивать.