Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью
Шрифт:
Это тоже не подходит.
Подкрасться незаметно?
Маловероятно.
Осмотреть местность в бинокль, уже не выйдет, стемнело. Совещание продолжается в кабинете коменданта при свечах на «картофельном» макете местности.
– Уж не знаю, какие-такие эти Ваши пулемёты, и зачем Вы, поручик, на них одних уповаете, а только ежели рота к противнику фронтом развернётся, да слаженный залп учинит, тоже, знаете ли, урону немало выйдет! – отстаивал своё право на подвиг Усов.
– Не скажите, Борислав Гаврилович, пулемёты, они… –
Я решил внести ясность:
– Один пулемёт по плотности огня заменит целый полутонг, а то и взвод. Дальностью стрельбы он тоже сильно превосходит имеющееся в вашем распоряжении оружие. Поэтому предлагаю людьми понапрасну не рисковать, если они геройски погибнут, это нам не поможет. Нужно выманить как можно больше вражеской конницы под наш огонь, и при этом постараться избежать излишних потерь.
Тут в дверь постучали, и вошедший боец доложил о прибытии одного из разведчиков.
Глава тринадцатая
Вернувшийся был из местных. Он сообщил, что перед самым закатом от левого фланга, за которым они наблюдали, отделилась и ушла группа степняков в количестве никак не меньше двухсот человек.
И что это значит? Когда в товарищах согласья нет, или что-то другое? Если они просто не договорились, то тогда понятно, почему нас никто так и не атаковал.
А не может это быть хитрым манёвром? Ну, взяли они и затеяли под покровом ночи фланговый обход. Почему нет?
– Да тут овраги везде! – осадил полёт моей фантазии Кобылин. – Они ж в потёмках лошадям все ноги перекалечат. Ежели уж и обходить, по тока посветлу, да и шибко вокруг. Крюк вёрст на тридцать заложить.
– Эт значитца, с утреца на нас с тыла никто не выйдет? – предположил Полозов.
– Навряд ли, – поморщился Кобылин.
Я посмотрел на разведчика и поинтересовался:
– А тебя самого, братец, они видеть не могли?
– Никак нет, Вашброть! – усмехнулся боец. – Я ж овражком!
Овражком. Овражком…
– А где, говоришь, овражек-то? – уточнил я.
Для наглядности расположение данной складки местности было продемонстрировано на «макете».
– Сявкина канавка? – толи спросил, толи констатировал комендант.
– Она! – радостно согласился разведчик.
Так-так-так. Так-так-так. Сейчас, сейчас! Сей-час…
– А овражек, он как далеко от степняков заканчивается? – поинтересовался я.
– Да чуть поменьше версты будет, Вашброть, – почесав в затылке, доложил боец.
– А можно из него по степнякам пострелять?
– Да нет, Вашброть! Не дострелишь!
– А вот посмотри, если они, к примеру, вот здесь мимо него на нас пойдут, тогда можно?
Разведчик задумался:
– Ежели совсем близко, тоды могёть и можно, да тока с чего им там ходить?
– А вот господин капитан им завтра побудку сыграет, они и пойдут. А мы из овражка выскочим и бочину им подпалим.
Боец
– Оне, Вашброть, подальшее отойдуть, только и делов!
Рассказывать ещё и ему про дальнобойность нашего оружия, я посчитал излишним, поэтому спросил по-другому:
– А видеть-то я их буду?
– Видеть-то, понятное дело, будете. Ток чего ж на йих глядеть? Чай не девки красные?
– Та-а-ак, а взвод мой туда по овражку пройдёт?
– Токма пешима.
– Андрей, ты чего задумал? – забеспокоился Синюхин.
Я приступил к изложению плана. Собственно особой замысловатостью он не отличался. Суть его состояла в следующем: моя группа с пулемётами пробирается по оврагу как можно ближе к противнику; в назначенное время рота Усова осуществляет набег на левый фланг степняков. Для них левый, для нас – правый. Ну, и дальше, как он сам и предлагал: налетели, кого смогли, постреляли, и назад. Тут главное, чтобы на обратном пути, они непременно мимо нас проскакали. А уж мы тогда степнякам со всех стволов во фланг со всей пролетарской ненавистью ка-а-ак…
– А если они к реке сильно заберут? Не дострелите! – забраковал мой план Кобылин.
– Главное, чтобы не дальше версты. Если не дальше, то достанем, – заверил его я.
Все замолчали. Полозов хмыкнул и, недовольно сощурившись, проговорил:
– Ну, как если Борислав в суматохе мимо куда проскачет? Не туда.
Чёрт! Проблема! Как управлять войсками на поле боя?
Да никак!
Раций нет, ракетниц нет, одни часы. Во сколько здесь начинает светать?
– Господин майор, – подал голос Дерюгин. – Вот посмотрите, – он указал на макет. – Ежели отсюда и отсюда степняки на перехват пойдут, у Борислава одна дорога – через овраг. А там лошадей перекалечат и сами полягут. Догонят их, да и перестреляют.
Все снова задумались. Отсюда и отсюда – это из центра и с другого фланга. В принципе, правильно поручик мыслит, но…
– Андрон Феофаныч, тут у вас река, она глубокая?
Мой вопрос секунд-майора обескуражил:
– Аршина полтора, а что? Опасаетесь неприятеля с той стороны? Не пойдут. Речушка у нас хоть и не ваша Волга, и бережок у неё невысок, да крутенек, конному не взобраться.
– А спуститься? – тут же переспросил я.
– Да пошто ж им спускаться? – удивился Кобылин. – Разве что вокруг нас обойти? Дак и там вёрст на двадцать не с руки им будет.
– Я вот что подумал, – начал делиться соображениями я. – Если нам не в одном месте их с утреца потревожить, а в двух? У оврага и у реки. Тогда ни тех, ни тех не окружат, а пулемёты… три в овраг и два к реке.
Усов хмыкнул:
– Двумя ротами пойди – острог, считай, без прикрытия.
– Не надо ротами, – подхватил идею Дерюгин. – По сотне и там, и там. Налетели, постреляли и назад. Уж за сотней-то погонятся вернее, чем за ротой.
– А если к реке прижмут? – усомнился Спиридоныч.