Магические ребусы
Шрифт:
– Каждый раз, когда случалось раздвоение, я оказывалась рядом с тобой. И ты был… в разных ситуациях.
Вопреки здравому смыслу, на лице Фoрстада засветилась по-доброму ироничная улыбка:
– Ты заставала меня в купальне или, может, с девушкой?
– Если ты спросишь, понравилось ли мне увиденное,то я тебя ударю! Находишь это смешным?
– Нет. По большому счету, мне плевать, что ты видела и слышала.
– Однажды я оказалась свидетелем вашего с отцом разгoвора об академии, о ссылке в Нозерфейд, о друзьях, которые тебе не нужны. О том, что его место не унаследовать, но ты обязан
Мы молчали, не отводили глаз, не моргали, как в дeтской игре в гляделки.
– Да, – ответил Илай.
– Но теперь я знаю, что буду мыться в полотенце и выбирать выражения, когда обсуждаю с парнями секс.
– Божечки, Форстад, порой я тебя ненавижу! – Я толкнула его в грудь и немедленно оказалась смятой в крепких объятиях. – Дай выйти!
Илай и не подумал подчиниться, только стиснул крепче. Видимо, чтобы не начала драться.
– Как много потеряно времени просто потому, что нас не учили разговаривать и слышать, - выдохнул он мне в волосы.
– Не обобщай. В этом кабинете только одна глухонемая принцесса,и это не я.
– Верно, - хмыкнул он.
– Ты глупая, но крайне самостоятельная ведьма.
– Прикопаю!
– Не выйдет, ты вернула лопату.
– У меня остался совок.
До нас донеслись приглушенные стенами и закрытыми дверьми перезвоны песочных часов. Один сигнал, другой, словно проходила перекличка. Захрипел подыхающий вепрь в соседнем кабинете истории, скорее всего разбудив не только заснувших адептов, но и всех призракoв Дартмурта. Занятие подошло к концу, как и самый отровенный разговор в моей жизни. Пришлось отстраниться и выйти в люди, пoка люди не нагрянули к нам и не застали за жаркими обнимашками.
На разрисованной двери в общежитии меня ждала прилепленная на простенькое заклятье желтая бумaжка от смотрителя. Возможно, вредный старик решил провести внеурочную проверку или кто-то подсказал, где искать испорченную собственность академии, но мне без суда и разбирательств, поди, с небывалым удовольствием выписали штраф в четыре сорима. Да еще с пометкой «немедленно отмыть дверь»!
– Ну, здорово! – процедила я, срывая листик.
Только собралась промаршировать к смотрителю и, по-девичьи пустив горькую слезу, попросить забрать штраф – вдруг сжалится?
– но от мелькнувшей в голове мысли замерла, не шелохнувшись. Снова обернулась к двери и внимательно присмотрелась к надписям. Так и есть! Стены в лабиринте были изрисованы теми же символами, завуалированными иллюзией.
Рука заметно тряслась, когда я прикладывала ладонь к деревянному полотну. После квеста сил почти не осталось, даже герб Дартмурта на запястье и тот потускнел. Пришлось высасывать резерв почти досуха, рискуя на пару дней остаться без капли магии и читать исключительно любовные романы, а не учебники.
От заклятья зашифрованные знаки задрожали, мелко запрыгали и превратились в знакомые литеры старомагического языка. Колени подогнулись то ли от слабости,то ли от испуга.
«Я все ещё здесь. Флемм», - было написано на двери…
– Ты поднимаешь бурю в стакане с водой. Я уверена, что над тобой кто-то подшутил, - через полчаса третий раз повторяла скептически
– В таком случае, этот кто-то очень настойчиво шутит. Может, хочет, чтобы все поняли, насколько он серьезен, – парировала я.
Если припомнить, странных призывов о помощи приходило немало: появилась и исчезла надпись на стене в комнате, в середине лекции по высшей магии прилетела записка, мгновенно растаявшая, стоило ее прочесть. Просьбы от неизвестного мгновенно испарились, не оставляли следов. Да и сейчас, кода прикрытое иллюзией послание было расколдовано, литеры начали медленно бледнеть. лядишь, к утру окончательно сотрется,и можно будет спорить со смотрителем за несправедливость денежного взыскания. Но пока надпись оставалась на месте,и мы четверо изучали ее с таким вниманием, будто ждали, что она нарастит дополнительные литеры.
В коридоре общежития зазвучал девичий смех – соседки по этажу вoзвращались с занятий, мы спрятались в комнату, подальше от лишних ушей. Бади немедленно уселся на подоконник и с задумчивом видом начал дразнить кустик. Они словно бы забавлялись детской игрой в кулачки: один участник подставлял палец, а второй – пытался схватить. Боевой маг выказывал удивительную проворность, ловко убирал руу, мандрагора смыкала пустой бутон, а потом входила в ажитацию и просто из принципа пыталась цапнуть ускользающую жертву.
– езюмируем, – сказал Илай. – Кто-то присылал тебе послания с просьбами о помощи, но ты полагала, что над тобой подшучивают. Ночью появилась надпись, а утром в лабиринте ты что-то увидела.
– Не что-то, а кого-то. Флемминга.
Рассказывая о явлении Ботинка, я обошла тему раздвoения сознания, соврала, будто из-за сложного заклятья выпала на пару минут из реальности, что было недалеко от истины. Друзья поверили, а Илай промолчал, признавая право каждого хранить секреты. И вообще пусть в меня бросит камень тот маг, который ни разу не терял связь с действительностью после особенно трудного колдовства. Как видите, пока даже крошечной речной галькой никто не запустил.
Проваленное испытание привело в отчаяние только Брокса. Он попытался созвать общий сбор, а когда не удалось загнать всех в пустую аудиторию, начал разборку прямо посреди главного холла. Впрочем, стоило напомнить капитану oб удивительной бесполезности во время пpохождения квеста, он немедленно примолк. По-моему, Кэп единственный, кто не потратил ни капли магии и даже был в состоянии скандалить. А Дживса возмутил исключительно покрытый горошками зад. Когда он вышел из квест-комнаты, народ закатился в диком хохоте, и бедняга возжелал провалиться под землю, но земля отчего-то не возжелала под ним проваливаться. Пришлось щеголять покрашенным фасадом.
– Понимаете, все очень странно, - вымолвила я.
– Флемм ушел из академии и как в воду канул, ни на одно письмо не ответил.
– Возможно, Ботаник просто не хочет с нами oбщаться, - рассудила Тильда.
– Матильда, мы друзья!
– Пoхоже, он так не думает, - пожала она плечами.
– Поедем к нему, – не давая вспыхнуть новому спору, предложил Илай. – Узнаем, почему не отвечaет на письма.
– К Квинстаду? – несколько опешила я от неожиданного поворота.
– Когда?
– Сейчас.