Магические узы
Шрифт:
– Эй, что ты с собой сделала?! – В голосе звучало неприкрытое возмущение. – Ты же всего на двадцать минут осталась одна, а уже поранилась?!
Никогда не видела, чтобы смуглый человек так сильно бледнел.
– Бог мой, да он убьет меня за эту проклятущую царапину! – воскликнул парень.
От изумления я только беззвучно открыла рот, а потом все-таки выдавила:
– Мне больно.
– А? – Парень с такой проворностью отпустил мою руку, словно от нее било магическими разрядами. Воспользовавшись шансом, я прытко отскочила от
Разгадав мои намерения дерзко сбежать, парень покачал головой:
– Птаха, не смей! Даже не думай туда спускаться! Это может быть очень опасно!
Я попятилась и покрепче прижала к груди ридикюль, где в потайном кармашке лежал спрятанный браслет.
– Ладно. – Новый знакомый развел руками. – Ты только не психуй. Просто отдай мне настоящий браслет, и все закончится.
– Как закончится? – выпалила я. – Я отдам тебе браслет, а ты меня тут же попытаешься пристрелить, как сейчас на складе?
– Так в тебя стреляли?! – воскликнул он.
– А то ты не знаешь!
Неожиданный щелчок затвора фотоаппарата заставил нас оглянуться. Несколько туристов с жадным любопытством снимали на камеры громогласный скандал. Парень моментально опустил на глаза козырек кепки, прячась от объективов. Пока настырные зеваки отвлекали его внимание, я ринулась вниз по лестнице.
– Птаха, стой, дурында! – донесся до меня обиженный стон. – Стой! Это же опасно!
Я бросила быстрый взгляд через плечо. Парень семенил длинными ногами по высоким частым ступенькам, а чтобы не скатиться кубарем вниз, держался за влажные ледяные перила.
– Догони меня, умник! – в необъяснимом азарте выкрикнула я и, развернувшись, случайно влетела в неторопливую престарелую парочку троллей. – Простите…
– Матерь божья!!! – донеслось следом. – Птаха, ты моей смерти хочешь!
Видимо, преследователь тоже в кого-то врезался, и облицованный грубым камнем тоннель взорвался многоголосыми ругательствами. Не давая себе передышки, я бежала по бесконечным тоннелям, светившимся зеленоватыми указателями. В душе бурлила злая радость.
Уйдя от погони, я воспрянула духом и в здание Ратуши, где мой отец отслужил тридцать лет в чине старшего стража, входила со стойкой убежденностью, что неприятности подошли к концу.
Надо сказать, что это была не первая, но и не последняя глупость, пришедшая мне в голову в ту безумную солнечную пятницу.
В холле Ратуши на высоком постаменте стояло изваяние богини правосудия, гневно и негостеприимно указывающей пальцем на входящих посетителей. Глаза закрывал морок алой ткани, в руке качался зыбкий образ весов с висящими на цепях чашами. Как мне помнилось с детства, цвет повязки менялся в зависимости от погоды на улице.
Я пропустила торопившихся к тяжелым дверям людей в форме и по широкой лестнице направилась в приемную, похожую на гудящий рой. В воздухе витал знакомый запах бумаг, без умолка трезвонили зеркальные коммуникаторы. На стене гримасничали портреты разыскиваемых преступников.
Рабочее место, в течение тридцати лет принадлежавшее отцу, занимал незнакомый усатый страж, уткнувшийся носом в утренний газетный листок и внешне нечувствительный к царящему вокруг переполоху. У папы на столе всегда был идеальный порядок, и стояла семейная фотография. Помнится, нас щелкнули как раз в тот момент, когда Богдан дернул меня за длинную косу, мама уронила Радку, еще представлявшую собой орущий сверток, а под папой сломался стул. В общем, на том неудачном снимке мы бесконечно падали, вставали и садились. У стража, заменившего отца, вместо фотографий стояла полная окурков пепельница.
Из растерянности меня вывел гнусавый тенорок:
– Добро пожаловать!
На лавочке, прикованный к резной ножке длинной цепью, сидел плюгавенький гоблин с подвижными острыми ушами. Он важно закинул одну ногу на другую, открыв полосатые гетры.
– По делу к нам или же так… для развлечения?
Не вступая в беседу с криминальным элементом, я направилась к стойке, отгораживающей приемную от рабочей зоны. Над столешницей виднелась огненно-рыжая макушка с пережженными магической завивкой тугими кудельками.
– Здравствуйте! – позвала я и, не дождавшись никакой реакции, постучала ладонью по визгливому звонку.
Оператор никак не отреагировала на внешний раздражитель и продолжила что-то бубнить в трубку коммуникатора. Хотелось верить, что она принимала вызов, а не трепалась за жизнь с подружкой.
Гоблин вдруг заорал скабрезную частушку, и только нахальство арестанта заставило женщину прервать разговор.
– Молчать! – рявкнул она, потрясая в воздухе трубкой.
– Здрасьте!
Накрашенные синими тенями глаза сфокусировались на моем лице.
– Меня пытались убить! – завладев вниманием блюстительницы порядка, выпалила я.
– Когда?
– Только что. Вернее… – Для точности я проверила наручные часы. – Полчаса назад.
Последовавшая пауза тянулась так долго, что выглядела просто неприличной. Взгляд женщины остановился на моих перепачканных руках, исследовал окровавленную повязку.
– Имя, – наконец спросила женщина.
– Я, знаете ли, забыла спросить, когда он в меня стрелял, – отчего-то злясь, процедила в ответ.
– Ваше имя.
– Истомина Веда Владимировна.
Не спуская с меня пристального взгляда, женщина набрала на зеркале коммуникатора какой-то номер. Видимо, абонент не торопился ответить, и, теряя терпение, она закатила к потолку глаза.
– У меня тут случай номер девять, – наконец, заявила дежурная, потом снова бросила на меня изучающий взгляд. – Стоит нормально, не шатается. Даже своими ногами пришла…
Закончив разговор, женщина кивнула в сторону лавки и предложила:
– Присядьте.