Магический камень апостола Петра
Шрифт:
– Таблетки? – переспросил гость. – Ну, если только по одной… я вообще-то эту дрянь не употребляю, но раз уж ты угощаешь… а что, врачи их не отобрали?
– Я спрятал… часы мои на тумбочке видишь?
– Вижу… – Колян взял с тумбочки часы на толстом кожаном ремешке, удивленно оглядел их.
– Подцепи ремешок, в нем, внутри, таблетки…
Колян недоверчиво взглянул на больного, решив, что тот бредит, однако на всякий случай решил проверить его слова, подковырнул краешек ремешка желтым от никотина ногтем. Тот на удивление легко поддался, разделившись
– Ух ты, и правда! – Колян с уважением взглянул на нового знакомого. – Здорово ты их спрятал! Видать, не первый раз! Ну так что – закинемся? – Он подцепил одну таблетку и положил в рот, потянулся за другой. – А что, и правда быстро забирает! Ух ты! Лучше всякой водяры! – Глаза его загорелись, дыхание участилось.
– Больше… больше одной нельзя, загнешься! – слабо запротестовал больной.
– Кому-то, может, и нельзя, а я знаешь, какой здоровый? Я раз три бутылки водки выпил – и ничего! И не какой-нибудь простой водки, а «Короткое замыкание»… – и Колян подцепил вторую таблетку.
– Постой… сначала мне… – взмолился «Петров».
– Ну ладно, ладно, что я, не человек! – Колян усмехнулся, положил таблетку в приоткрытый рот больного, только после этого взял себе еще одну. – Все должно быть по справедливости… тем более что твои таблетки…
«Петров» прикрыл глаза.
Он почувствовал, как чудодейственная таблетка начинает работать. Дыхание участилось, кровь быстрее заструилась по сосудам, по всему телу словно пробежал электрический разряд. Киллер пошевелил одной рукой, другой, открыл глаза и приподнялся. Тело слушалось его, может быть, еще не в полной мере, но все же слушалось.
Киллер с благодарностью вспомнил старого китайца, который продал ему эти таблетки. Правда, китаец предупреждал, что использовать их можно только в самом крайнем случае и не больше одной таблетки за раз. Больше не выдержит самый крепкий организм.
Фальшивый Петров покосился на Коляна.
Новый знакомый сполз на пол, его лицо побелело, глаза закатились, тело сотрясали крупные судороги, на губах выступила белая пена.
– Я же тебя предупреждал, – проговорил киллер насмешливо. – Вот до чего жадность доводит!
Он легко поднял дрожащее тело, положил на свою койку, накрыл одеялом и вышел из палаты.
Алиса взглянула на часы. Стрелка подходила к двенадцати. Снова она собралась открыть тайник. Теперь, когда все неотложные дела сделаны, нужно вплотную заняться поисками камня. Возможно, в бумагах, что хранятся в тайнике, она найдет хоть какие-то указания, куда муж спрятал камень. В противном случае… об этом ей не хотелось и думать. Не может быть, чтобы она не нашла концов. Ведь она – умная и целеустремленная, она все преодолеет, и камень будет у нее в руках. А потом останется только выгодно продать его, и она будет богата. Богата и, самое главное, независима. Сама себе хозяйка. Никто не сможет указывать ей, что делать, никто не сможет кричать на нее, ворчать и обзывать дурой. Никто не будет пилить ее, что
Стрелки часов сомкнулись на цифре двенадцать. Часы начали мелодично бить. Теперь уже привычным движением Алиса повернула штурвал бронзового корабля против часовой стрелки. Каминная доска выдвинулась вперед, и открылось углубление тайника.
Алиса вытащила оттуда пачку бумаг и разложила их на столе.
Первым попался ей под руку заграничный паспорт на имя Корнеева Михаила Ивановича. С фотографии смотрел на нее покойный муж – чуть постаревший и коротко стриженный. Но вполне можно узнать на снимке Эдуарда Канарского.
– Вот, значит, как… – пробормотала Алиса, пролистав паспорт.
Была там шенгенская виза, стало быть, Михаил Иванович собирался в Европу.
Далее высмотрела Алиса электронный билет на самолет. Компания «Эр-Франс», рейс Петербург – Париж, дата вылета… ого, через три дня. Стало быть, собирался Михаил Иванович Корнеев в Париж улететь. Как говорится, на людей посмотреть и себя показать. Но зачем? Зачем мужу было лететь во Францию по чужим документам? Что он задумал? Какую подлянку устроил ей, Алисе?
Тут Алиса сообразила, что никакой гадости муж ей устроить не успел. И не сделает больше никогда. По причине своей смерти. Теперь бы еще камень найти!
Она снова перебрала бумаги. Договор о найме этой вот самой квартиры, ну да, специально в тайнике держал, чтобы жена не нашла, еще что-то, и вот…
В руке у Алисы был небольшой бумажный прямоугольник. Театральный билет – ну да, вот написано, Театр на Фонтанке, ряд, место и цена. И внизу название спектакля и дата – сегодня вечером, начало в девятнадцать ноль-ноль.
– Та-ак… – протянула Алиса, – так-так…
Чтобы ее муж ходил в театр? Они прожили больше двух лет, и за это время ей удалось затащить его в Ницце только на концерт великого итальянского тенора. И то только потому, что билеты были безумно дорогие и считалось престижным побывать на концерте.
Но чтобы муж сам захотел пойти в театр на… что за пьеса? Ах да, Шекспир, «Король Генрих Четвертый». Драма, в общем. В стихах. Не мюзикл, не балет, не шоу какое-нибудь. На драматическую пьесу собрался. Причем один, судя по билету. И билет еще спрятал, чтобы она, Алиса, не нашла и не стала задавать вопросы.
Что-то тут не так. А не наведаться ли ей в этот театр? Посмотреть, как там Шекспира ставят…
К вечеру Алиса перебрала содержимое своих шкафов, и на дне одного из них нашла несколько париков, купленных в то далекое время, когда она еще не выработала собственный стиль и экспериментировала со своей внешностью.
Вот этот светлый, с короткой стрижкой, еще в институте захотелось ей поразить одного парня. Поспорили они с подружкой, узнает он ее или не узнает? Теперь уж и не вспомнить, что из этого спора вышло. Да что там, она имени парня того и то не помнит.