Магический круг
Шрифт:
Во-первых, полагая, что его сообщение может попасться на глаза любителям совать нос не в свои дела, он зашифровал его многоуровневым способом, нагружая каждый уровень ложными отвлекающими маневрами, которые потребуют много времени и труда от любого, кто попытается расшифровать их.
Во-вторых, поскольку срочная необходимость вынуждала Сэма идти на риск, он составил код, достаточно простой для того, чтобы я смогла быстро и точно расшифровать его самостоятельно.
Сочетание этих двух важных элементов подсказало мне, что ключ к шифровке должен быть чем-то таким, что только я смогу увидеть и понять.
Используя линейку в качестве направляющей, я тщательно исследовала
Я не разочаровалась в своей догадке. Амперсанд в шестнадцатой строке соединял слова «Сцилла» и «Харибда» и привел меня к полному сообщению: «Ущелье Джэксона два часа Сцилла и Харибда». Это был явно ложный след, не только потому, что я сама придумала для скал такие названия — слова эти, в общем, достаточно известны, — а скорее потому, что Сэм отлично знал о моей встрече с дядей Лафом именно в Солнечной долине, а не в ущелье Джэксона. Но ложный это след или не ложный, он дал мне понять, что правильное сообщение подскажет мне, где мы с Сэмом сможем встретиться в эти выходные. Слава тебе господи.
По таблице было разбросано еще несколько сообщений. Одно из них начиналось со слова «Гранд» в четырнадцатой строке и назначало мне встречу на Гранд-Тарги у третьего подъемника в четыре дня в воскресенье.
Однако значительно вероятнее, что настоящее послание Сэм спрятал среди противоречивых сообщений, ответвлявшихся от второго амперсанда. И все они так или иначе должны быть связаны с реальными местами Солнечной долины.
Амперсанд в шестой строчке соединял два слова: «долина» и «день». Поднимаясь с юго-восточной стороны таблицы к северу, можно было прочесть: «Солнечная долина & день» [21] . Далее начинались трудно прослеживаемые разветвления.
21
По-английски слово Sundey, то есть буквально «солнечный день», означает «воскресенье».
Одно из них, возможно, намекало на «полдень», но после этого я заплутала в буквенном лабиринте. Немного погодя я нашла около «долины» слово «десять» и, следуя по некой петле к началу фразы, прочла: «Десять утра номер тридцать семь». Черта с два Сэм стал бы так возиться, чтобы передать столь элементарное сообщение. Более хитрым пока было словечко «приют», которое я в итоге выискала возле этого амперсанда. Новое послание гуляло по всей таблице: «Приют ресторан в восемь вечера накинь желтый шарф». Можно подумать, что он способен узнать меня только по шарфику. Нелепость какая-то.
Кроме того, хотя мы могли встретиться в окрестностях Солнечной долины, где находились три городка, два горных хребта и обширные долины, покрытые редколесьем, я была уверена, что Сэм предпочел бы встречу на самой популярной у лыжников Лысой горе, потому что мы оба знали ее очень хорошо. Учитывая мою заштопанную руку и плачевное физическое состояние, я не слишком
Однако я чувствовала, что пока не нашла нужное мне послание. Возможно, куда-нибудь меня приведет слово «полдень», только непонятно, куда именно. Я выискала слово «иди», которое вроде бы могло быть частью какой-то длинной фразы, но мне не удавалось найти связь. Я вновь присмотрелась к таблице. Выделилось слово «на», рядом с которым стояло слово «по». У меня уже начали уставать глаза, хотя я старательно водила пальцем по этому буквенному лабиринту.
Наконец я обнаружила кое-что важное: «для нас свят». Это буквосочетание поворачивало на восток от слова «день», а потом спускалось к югу. «Для нас свят» — какой день для нас может быть святым? Пределом моих религиозных познаний являлся День всех святых. Мои детские посещения церкви ограничивались теми случаями, когда Джерси приглашали выступить во время богослужения, и сейчас я даже не могла толком сказать, что подразумевается под этим днем: то ли День всех душ, то ли масленица — но все равно ни один из этих праздников не выпадал на грядущее воскресенье. И хотя все лыжные склоны в Солнечной долине имели особые названия, не было среди них ни Хэллоуина, ни Марди-граса. Однако, как ни странно, главные склоны Лысой горы действительно были названы в честь праздничных событий: Рождественский, Пасхальный, Первомайский и Каникулярный. И вероятно, не случайно.
Прищурившись, я вновь уставилась на таблицу. Уже целый час я разгадывала этот хитроумный кроссворд, и моя подживающая рана отчаянно чесалась и зудела. Слова «для нас свят» вроде бы сочетались с несколькими найденными раньше словами, такими как «иди» и «на», но потом след вновь терялся. Черт побери, Сэм! При чем тут какой-то наш святой день и куда именно идти!
От четырех упомянутых мной «праздничных» склонов ответвлялось множество других, не таких высоких и сложных. Глубоко вздохнув, я закрыла слезящиеся от напряжения глаза и попыталась представить общую трехмерную картину этой горы. Например, если выйти с кресельного подъемника к верхней обзорной вышке, то можно увидеть три вышеупомянутых склона — все, кроме Первомайского; а если потом спуститься оттуда своим ходом, то сверху лыжный маршрут пройдет путь, сильно смахивающий на тот, по которому буквы в таблице складываются в слова! Точно, даже если вернуться в самое начало послания, к обнаруженным мной в таблице словам «Солнечная долина», то — если память мне не изменяет — именно по такой трассе взбирается на гору и сам лыжный подъемник!
Я поняла, что нашла верный ход, и опять мысленно представила себе общий вид, открывающийся с горной вершины. От подъемника лыжня сначала резко идет вниз, а потом вновь поднимается, переваливая через небольшую горку, и далее сворачивает на большое кочковатое поле. Открыв глаза, я поискала слово «поле» рядом с тем местом, где в действительности находилось бы это поле, если считать буквенную таблицу своеобразной картой местности. Не сразу, конечно, но я нашла это слово — оно складывалось из букв, следующих друг за другом по кривой в соответствии с реальной лыжней, — и сразу за ним слова «с кочками». Мое сердце учащенно забилось.
Однако я расшифровала еще не все сообщение.
За «кочками» обнаружилось слово «спуск», и я знала, что за кочковатым полем действительно начинается пять разных лыжных маршрутов, но воспоминаний об их названиях у меня было не больше, чем о «святом дне», случайно обнаруженном мной в начале пути. Я могла вспомнить лишь примерные географические очертания, номера подъемников и их трассы, да еще таблички с уровнями сложности в начале каждого маршрута: зеленые, синие или черные, с кругом, квадратом или ромбом. Непонятно только, помогут ли мне такие сведения.