Магический лабиринт
Шрифт:
— Не хотите ли вручить мне вашу шпагу? У меня нет желания вас убивать, мсье.
— Я как раз собирался предложить вам, мсье, отдать мне ваше оружие и сдаться мне в плен. Но вижу, что вам, как и мне, хочется выяснить, кто же из нас сильнее в фехтовании. Я много думал о вас, капитан Бартон, с тех пор как пронзил шпагой ваше бедро. Из сотен, а возможно, и тысяч тех, с кем я сражался, вы были лучшим. Готов признать, что наш небольшой спор мог бы обернуться и по-иному, если бы вы не отвлеклись. Во всяком случае, вы продержались бы дольше.
— Сейчас увидим, — сказал Бартон.
— О
— Возможно. Во всяком случае, я выпью с вами. Необъятные буфеты с напитками за баром были заперты перед боем, но ключ лежал в одном из ящиков, и де Бержерак, зайдя за стойку, отпер буфет, оглядел ряд бутылок, достав затем из углубления одну.
— Эта бутылка была сделана в Пароландо. и уцелела во множестве боев и множестве попоек. Она наполнена отменным бургундским, которое время от времени находили в разных Граалях, но не пили, а сливали сюда ради особого случая. Я полагаю, теперь этот случай настал — хотя торжество получилось весьма печальным.
Бержерак отпер другой буфет, резной, где стояли хрустальные кубки, и поставил два на стойку, куда положил и шпагу. Бартон тоже положил свою справа от себя. Француз налил кубки до краев и поднял свой, а Бартон — свой.
— За дорогих усопших! — сказал де Бержерак.
— За них, — сказал Бартон, и оба выпили немного вина.
— Я небольшой приверженец спиртного, — сказал де Бержерак. — Оно низводит человека до уровня скота, я же предпочитаю постоянно помнить о том, что я — человек. Но теперь действительно особый случай. Еще один тост, мой друг, а затем приступим к делу.
— За раскрытие тайны этого мира, — сказал Бартон, и они снова выпили. Сирано поставил свой кубок.
— Что ж, мсье Бартон, капитан бывших десантников бывшего «Рекса» — я ненавижу войну и кровопролитие, но долг свой знаю и выполняю его, когда нужно. Мы оба с вами — прекрасные люди, и стыдно будет, если один из нас умрет, стараясь доказать, что он лучше другого. Платить за истину ценой своей гибели противоречит здравому смыслу. Поэтому я предлагаю считать победителем того, кто первый пустит другому кровь. И если, о чем молю Творца, которого нет, первая рана не будет роковой, победитель возьмет побежденного в плен, после чего мы спешно, но с достоинством покинем это судно, пока оно не затонуло.
— Клянусь честью, так и будет, — сказал Бартон.
— Прекрасно? Защищайтесь же!
Отсалютовав друг другу, оба приняли классическую оборонительную позицию: левая нога позади правой под прямым углом к ней, колени. согнуты, тело повернуто боком, чтобы уменьшить площадь попадания,
Де Бержерак с возгласом, соответствующим английскому «ха», прыгнул вперед. Двигался он быстро, как молния, как было известно Бартону из его биографии и из прошлой дуэли с ним. Но и Бартон отличался необычайной быстротой. После многолетней практики на Земле и здесь он на каждый вид атаки отвечал почти автоматически.
Бержерак метил Бартону в плечо. Бартон отразил удар и перешел в контратаку. Бержерак тоже отразил и сделал выпад поверх шпаги Бартона, но тот совершил встречный выпад, отведя чашкой острие противника и почти одновременно направив свое острие противнику в плечо.
Де Бержерак снова парировал и сделал быстрый выпад в обход эфеса Бартона, снова целя ему в руку. Этот прием назывался «тычок» или «клевок».
Бартон отклонил острие — при этом край клинка проехался ему по руке, но кровь не выступила.
Дуэль на рапирах или шпагах напоминает попытки продеть нитку в движущуюся иглу. Острие шпаги атакующего — это конец нити, а шпага обороняющегося — ушко иглы. Ушко должно быть как можно уже и в данном случае таким и было. Но проходит секунда — и вот игла с ниткой меняются ролями. В защите двух славных фехтовальщиков почти не было просветов — она приоткрывалась лишь на миг, когда шпага, переходя в атаку, описывала небольшой круг.
В спортивном фехтовании не разрешается целить в голову, руки, ноги, но выпады ниже пояса допускаются. В настоящем же бою наносят удары и в голову, и по всему телу. Проткнуть можно что угодно, даже большой палец ноги — лишь бы противник не насадил тебя при этом на шпагу.
Считается аксиомой, что фехтовальщик с безупречной защитой проиграть не может. Ну а если. защита безупречна у обоих дуэлянтов? Что же тогда — нашла коса на камень? Нет. Человек — не коса и не камень. Один из противников непременно устанет раньше другого, или обстановка будет помогать одному из бойцов. Всегда можно поскользнуться на полу, а в данном случае — на щепке от мебели, на бутылке или споткнуться о мертвое тело. Чей-нибудь крик, как было при первой дуэли Бартона с Бержераком, может на долю секунды отвлечь бойца — и его быстрому, как кошка, и зоркому, как орел, противнику этой доли хватит.
Бартон думал об этом краем сознания, основная часть которого была занята пляской клинков. Противник был выше его и руки имел длиннее. Но это еще не означало, что Бартон был в невыгодном положении. Если поединок пойдет на более близкой дистанции, длинная рука француза утратит свое значение, а Бартон получит преимущество.
Бержерак это знал — он все знал о фехтовании — и держал выгодную для себя дистанцию.
Звенела сталь, и дыхание со свистом вырывалось из груди бойцов. Бержерак, продолжая вести бой выпрямленной рукой, сосредоточил свои атаки на кисти и предплечье Бартона, чтобы тот не мог достать его шпагой.