Магии не существует, или Криминальный репортер
Шрифт:
— А потом проверять все двери в подъезде? — С сомнением покачал головой следователь.
— Почему бы и нет… Надеюсь, проблем с милицией у нас не будет?
'Штырек' подошел к трем из двенадцати подъездов. В двух из них было по двенадцать квартир. В одном — всего девять: магазин занимал два нижних этажа. Благодаря способностям Макса нужная дверь обнаружилась через двадцать минут. На звонки никто не отвечал. Игнорируя предостерегающее хмыканье Игоря, Макс открыл дверь.
Судя по слою пыли на полированной крышке стола, в квартиру больше недели никто не заходил. Мебель
Несколько фотографий на письменном столе. На одной — молодой парень с подстриженными 'в скобку' волосами и девушка в платьице с рукавами-'фонариками' по моде пятидесятых годов. На другой — та же женщина, но уже пожилая, сидит на стуле, держит на коленях годовалого малыша, рядом — две чрезвычайно похожие на мать девушки. Свадебная фотография одной из этих девушек: черный костюм жениха, невеста в фоте, цветы, радостные свидетели, машина украшена ленточками. Стандартная свадьба, только невеста держит на поводке лайку. Интересно, в ЗАГС они тоже с собакой ходили?
Пока Макс рассматривал фото, Игорь радостно бросился к сейфу — мощному сооружению, предназначенному для хранения оружия. Замок легко открылся ключом со связки, но — оказался пуст. Только несколько коробок патронов на самой нижней полке да разобранный дробовик.
— И что теперь делать? — Лицо следователя вытянулось. — Все обыскивать? И так мы уже накосячили… Вдруг тут какой-нибудь персональный пенсионер живет? Поднимет хай…
— А кто тут, действительно, живет? — Спросил Макс.
— Легко! — Игорь вытащил из кармана сотовый. — Ольга, солнышко, пробей, пожалуйста: улица Ленина 143… Ага, жду!…Сергей Сергеевич Квашнин? Тридцать второго года рождения? Станция Буранная Петропавловской области? Ясно! Спасибо, солнышко!
— А теперь пойдем спрашивать у соседей, куда этот Сергей Сергеевич девался, — подытожил Макс. — Дед, небось, не знает, что его друг умер. Как только найдем старика — документы будут ваши…
— А если не захочет отдавать?
— Захочет, — хохотнул Макс. — Я — колдун, или погулять вышел?
— В общем, мы убрались из квартиры, ничего не трогая. — Закончил свой рассказ Макс. — Хотя мне показалось, что бумаги лежат на книжной полке в папках с надписью 'История Пригородного заповедника'. Такой вот юмор…
— А почему не в сейфе? — Удивился я. — И почему ты их не отдал следователям?
— Не в сейфе — потому что не влезают. Он только с виду большой, а на самом деле там еле-еле три ружья помещаются. К тому же, если случайно какой-нибудь наркоман в квартиру заберется, то в первую очередь к сейфу полезет. А кто будет воровать стариковские архивы?
Макс ехидно улыбнулся:
— А 'находить' я их не стал потому, что самому на этом самом Уйю побывать хочется. Говорят, красивые места. К тому же надо старику о смерти друга сказать. А то не по-человечески как-то получается…
— Почему, кстати, на Уйю?
— Соседи сказали. Он еще один ключ оставил старушке с пятого этажа, чтобы та цветы поливала. Сказал, что на пару недель на Уй едет. В этом году весеннюю охоту запретили, но Квашнин по привычке
— Да, — протянул я. — А говорят, что магии не существует… Кто бы мог предположить, что они друзья: 'новый русский' из старой номенклатуры и старичок-краевед, которого многие чуть ли ни за городского сумасшедшего держат?
— В том-то и дело, что Сугодин выбрал такого человека, которого никто с ним связать не мог. По работе они знакомы были, но очень шапочно. Квашнин, когда работал инженером лесоохраны, подписывал тресту 'Облжилстрой' какие-то акты по землеотведению. Это когда Черемушки стали расти за городскую черту… И — все. О том, что у Квашнина есть охотничья избушка в родных краях Суготина, мало кто знает. Из окружения Сугодина — никто. Тем более, что Василий Михайлович в деревню ездил нечасто, а после того, как умерла его мать — вообще ни разу.
— И как они, интересно, пересеклись?
— Не знаю… Но Суготину нужен был именно такой человек: далекий от любой политики, не способный на подлость. Немножко 'дивный'. Ведь документы эти проклятые — бомба под самого Суготина, при желании из них можно состряпать ему уголовную статью, и не одну. Ну, и другие условия: живет Квашнин один, жена умерла восемь лет назад, дочери замужем. К тому же человек он аккуратный, ответственный.
Макс помолчал немного, потом продолжил:
— Эти парни из прокуратуры, как фамилию узнали, за полдня все о старике выяснили. Кстати, его действительно за глаза называли 'Лешим'. Он с молодости носит длинные волосы: прикрывает порванное ухо. Пацаном в войну воровал уголь с проходящего состава. Зацепило какой-то проволокой, хорошо, что голову не снесло… Лохматый, лесник — получается леший.
— А я-то зачем вам нужен? — Поинтересовался я. Мне, конечно, очень хотелось убраться на пару дней из города. Но не хотелось связываться со всякими губернаторскими тайнами.
— Ну, как тебе сказать. — Макс пожал плечами. — Во-первых, вы знакомы. Во-вторых, раз ты — представитель прессы, то, с точки зрения старика, от него ничего тайного и противозаконного не потребуют. В-третьих, ты в чем-то на него похож. У тебя тоже никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Хотя знаешь ты про сильных мира сего более чем много. Но молчишь.
— И когда едем?
— Сейчас. Внизу машина ждет. Мчимся на аэродром. Иначе — Квашнин к похоронам не успеет.
'Папа' ради поиска документов ничего не пожалел. Выделил спецвертолет. Макс, как только сел на скамью, сразу отрубился. А я еще долго думал: съехидничал Макс или нет, говоря, что у меня никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Странно, я ему не рассказывал о том, почему мы расстались с Лялькой, но он дословно повторил мою фразу.
В четыре утра мы приземлились в Усть-Уйске. Бравые ребята из прокуратуры вытащили из постели местного председателя охотничьего общества. Выяснили, где у Квашнина заимка. Потом пилоты долго 'выцеливали' прогалину в тайге рядом с охотничьей избушкой. Кое-как спустились.