Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Лань Цзин И прервал его мысли: «А теперь ты обещал рассказать нам, что видел во время «Сопереживания». Почему вдруг тот человек оказался Сюэ Яном? И зачем он притворялся Сяо Син Чэнем?»
«И еще, тут был Призрачный Генерал, да? Куда же он подевался? Почему его нигде не видать? Он остался в городе И? Почему он вообще так внезапно появился?»
Вэй У Сянь сделал вид, будто не слышал второй части вопросов: «Ну, история эта довольно запутанна…»
По пути назад Вэй У Сянь поведал им об увиденном, и когда он закончил, юноши столь опечалились, что никто и не вспомнил
Лань Цзин И зашмыгал носом первый: «И почему подобное вообще существует на свете!!!»
Цзинь Лин впал в ярость: «Этот Сюэ Ян – настоящая шваль! Отребье! Он принял слишком легкую смерть! Будь здесь Фея, я бы приказал ей сожрать его живьем!»
Вэй У Сянь в ужасе затрепетал: будь здесь Фея, то он бы умер от страха, раньше, чем растерзали бы Сюэ Яна.
Юноша, который похвалил внешний вид А-Цин, когда они наблюдали за ней через щелку, в глубокой скорби запричитал: «О, дева А-Цин, о, дева А-Цин!»
Лань Цзин И рыдал громче всех, ведя себя крайне непристойно, но на этот раз никто не напомнил ему о прекращении излишнего шума, потому что у Лань Сы Чжуя глаза тоже были на мокром месте, но Лань Ван Цзи, к счастью, не стал накладывать на него заклятие молчания. Лань Цзин И, давясь соплями и слезами, предложил: «Надо сжечь для даоцзана Сяо Син Чэня и девы А-Цин немного ритуальных денег. Перед развилкой вроде бы есть деревня. Давайте купим погребальных принадлежностей и почтим их память».
Все согласно закивали головами: «Да, да, конечно!»
За разговорами они добрались до сланцевого знака на перекрестке и вошли в деревню. Лань Цзин И и Лань Сы Чжуй в нетерпении вбежали в ближайшую лавку и через некоторое время вынесли целый ворох каких-то благовоний, свечей и красно-желтых бумажных денег, а затем отошли в сторонку и из камней и булыжников соорудили подобие очага. Остальные юноши подтянулись к ним, расселись кругом у огня и принялись сжигать ритуальные деньги, нагоняя руками ветер и бормоча что-то себе под нос. Вэй У Сянь же тоже пребывал не в лучшем расположении духа и за всю дорогу даже ни разу не пошутил, однако, увидев, чем занимались ученики, все-таки не выдержал и обратился к Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, ты только погляди, что они делают под дверями других людей. А ты даже их не останавливаешь».
Лань Ван Цзи равнодушно ответил: «Ты можешь их остановить».
Вэй У Сянь сказал: «Ладно. Я помогу тебе научить их уму-разуму».
Он подошел к юношам: «Мои глаза меня не обманывают? Вы же все адепты именитых орденов, и ваши родители и старшие наверняка говорили вам, что покойники не получают ритуальных денег! Для чего им вообще деньги? Никто не получит и те, что вы жжете сейчас. К тому же, вы сидите прямо под чьей-то дверью. И если вы будете продолжать…»
Лань Цзин И замахал на него: «Кыш-кыш! Весь ветер загородил, теперь не разгорится никак. И ты ведь сам не умирал, так откуда ты знаешь, что покойники не получают ритуальных денег?».
Еще один юноша, с лицом, перепачканным слезами и золой, согласился с ним: «Вот именно. Откуда ты знаешь? А что если все-таки получают?»
Вэй У Сянь пробормотал: «Откуда я знаю?»
Он-то
За все десять с лишним лет, что Вэй У Сянь был мертв, он не получил ни крупицы бумаги!
Лань Цзин И вонзил еще один кинжал в его сердце: «А если ты и не получал денег, то, скорее всего, потому что никто не жег их для тебя».
Вэй У Сянь сам себе задал молчаливый вопрос: «Как же так? Неужели я действительно потерпел крах по всем фронтам? Неужели на всем белом свете не нашлось ни единого человека, который захотел бы сжечь для меня ритуальные деньги? И неужели я ничего не получал лишь потому, что жечь их было некому?»
Чем больше он размышлял, тем сильнее отказывался в это верить. Он повернулся к Лань Ван Цзи и прошептал: «Хань Гуан Цзюнь, ты жег для меня ритуальные деньги? По крайней мере, ты ведь жег их для меня, да?»
Лань Ван Цзи мельком взглянул на него, а затем опустил голову, стряхнув с манжеты частички пепла, и спокойно уставился вдаль, не говоря в ответ ни слова.
Вэй У Сянь, смотря на его невозмутимое лицо, подумал: «Да неужели?!»
Неужели он и впрямь ничего не жег?!
Внезапно к ним подошел крестьянин с луком за спиной. Выглядел он весьма раздраженно: «Чего вы тут развели? И как раз у моей двери! Из-за вас мне теперь век не видать благополучия!»
Вэй У Сянь заметил: «Ну теперь держитесь».
Юноши впервые занимались подобным, поэтому не могли знать, что жечь ритуальные деньги перед чьим-либо домом – дурная примета. Все наперебой затараторили слова извинения. Лань Сы Чжуй поспешно вытер глаза и спросил: «Значит, это ваш дом?»
Крестьянин забранился в ответ: «Ты, паршивец, думай, что говоришь. Наша семья владеет этой землей вот уже три поколения. Чей же еще это может быть дом?!»
Цзинь Лину весьма не понравилась манера его речи, и он едва не вскочил на ноги: «Да как ты смеешь разговаривать с нами в таком тоне?!»
Вэй У Сянь надавил ему на голову и удержал на месте. Лань Сы Чжуй продолжил: «Так вот в чем дело. Приношу свои извинения, мой вопрос не нес в себе никакого подтекста. Понимаете, когда мы проходили этот дом в прошлый раз, то видели здесь совсем другого охотника, поэтому я и решил уточнить».
Крестьян удивился: «Другого охотника? Какого еще другого охотника?»
Он показал три пальца: «Этот дом передается по наследству вот уже три поколения. И живу я здесь один, без братьев! Мой отец уже давно умер, но я до сих пор не женился и уж тем более, не завел детей. Так откуда, скажите мне на милость, здесь взяться другому охотнику?!»
Лань Цзин И воскликнул: «Но мы и вправду его видели!»
Он поднялся с земли: «Такого, с головы до ног укутанного в одежды, с большой шляпой на голове. Он сидел как раз в вашем дворе и починял лук со стрелами, словно готовился к охоте. Мы спросили у него дорогу, и в итоге он указал нам на город И!»
Крестьянин сплюнул: «Чушь собачья! Говоришь, видели его в моем дворе? В моем окружении и близко нет никого похожего! Город И – проклятое место, кишащее призраками, и он послал вас туда? Да он просто желал вам погибели! Та тварь явно была злым духом!»