Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Вэй У Сянь и сам понимал, что успокоиться не получится, но кто-то из них должен был оставаться в трезвом уме. Он хотел возразить еще что-то, но не успел, взгляд юноши внезапно просветлел, и он закричал: «Дядя Цзян! Это дядя Цзян вернулся!»
И действительно, по реке к ним приближался большая джонка.
Цзян Фэн Мянь стоял на носу судна, кроме него по палубе сновали еще около дюжины адептов. Они держали курс на Пристань Лотоса, одежды Цзян Фэн Мяня яростно трепетали от речного ветра. Цзян Чэн изо всех сил позвал: «Отец! Отец!»
Цзян Фэн Мянь также увидел
Юноши в Пристани Лотоса часто играли в разные странные игры: притвориться трупом, лежащим на воде с залитым кровью лицом, было для них обычным делом. Поэтому Цзян Фэн Мянь не сразу заподозрил неладное, не будучи уверенным в том, не играют ли они снова в какую-то новую игру. У Цзян Чэна от радости из глаз потекли слезы, в спешке он растерянно крикнул: «Отец, отец, скорее развяжи нас!»
Цзян Фэн Мянь произнес: «Но ведь это плеть твоей матери. Цзы Дянь не признает меня хозяином, боюсь, у меня не получится…»
Говоря это, он коснулся Цзы Дяня рукой, и к его неожиданности, едва это произошло, плеть мягко сжалась и в одно мгновение обернулась кольцом на его пальце.
Цзян Фэн Мянь так и застыл на месте.
Цзы Дянь, будучи сильнейшим духовным оружием Юй Цзы Юань, в первую очередь подчинялась ее приказу. Конечно, плеть могла признавать несколько хозяев, но лишь в порядке очереди. Мадам Юй неоспоримо являлась первой хозяйкой Цзы Дяня, и поскольку она приказала плети сковать Цзян Чэна и не отпускать вплоть до безопасного места, даже будучи еще одним хозяином Цзы Дяня, он не мог вырваться из ее пут.
Неизвестно, в какой момент Цзы Дянь признала своим вторым хозяином Цзян Фэн Мяня, но в его присутствии плеть посчитала, что они в безопасности, и потому отпустила своих пленников.
Вот только Мадам Юй никогда не говорила, что сделала Цзян Фэн Мяня хозяином Цзы Дяня.
Цзян Чэн и Вэй У Сянь, наконец, освободившись, отпрянули друг от друга. Цзян Фэн Мянь спросил: «Что, в конце концов, происходит? Как вы двое оказались в лодке, связанные Цзы Дянем?»
Словно за спасительную соломинку, Цзян Чэн ухватился за него и затараторил: «Сегодня люди клана Вэнь нанесли нам удар, матушка дала им отпор, Сжигающий Ядра напал на нее! Я боюсь, она в опасности, они послали сигнал, очень скоро сюда прибудет целая армия врагов. Отец, мы должны вернуться и помочь ей! Скорее, плывем!»
Услышав его спутанные речи, все адепты на джонке изменились в лице. Цзян Фэн Мянь переспросил: «Сжигающий Ядра!?»
Цзян Чэн вскрикнул: «Да! Отец, мы…»
Но договорить не удалось: сверкнула пурпурная вспышка, и обоих юношей вновь привязало друг к другу. Они остались сидеть на дне лодки в прежней позе. Цзян Чэн, остолбенев, проговорил: «…Отец?!»
Цзян Фэн Мянь произнес: «Я возвращаюсь. А вы двое уходите. Не меняйте направления, не возвращайтесь в Пристань Лотоса. Как сойдете на берег, придумайте способ, как добраться до Мэй Шань к сестре и бабушке».
Вэй
Оправившись от потрясения, Цзян Чэн, словно обезумев, уперся ногами в борт лодки и начал раскачивать ее с криками: «Отец, отпусти меня! Отпусти меня!»
Цзян Фэн Мянь ответил лишь: «Я отправлюсь за своей женой».
Цзян Чэн, уставившись на него, не унимался: «Но ведь мы можем отправиться все вместе, разве нет?!»
Цзян Фэн Мянь внимательно посмотрел на сына, потом вдруг вытянул руку, на миг остановился, но все же мягко погладил его по голове. «А-Чэн, с тобой все будет хорошо».
Вэй У Сянь попытался вмешаться: «Дядя Цзян, если с вами что-нибудь случится, с ним ничего хорошего не будет».
Цзян Фэн Мянь перевел на него взгляд. «А-Ин, А-Чэн… позаботьтесь друг о друге».
Он вернулся на джонку. Две лодки разошлись, уплывая все дальше и дальше. Цзян Чэн в отчаянии закричал: «Отец!!!»
Маленькая лодка направилась вниз по течению.
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Цзы Дянь отпустила их, превратившись в серебристое кольцо, которое оказалось на пальце Цзян Чэна.
Всю дорогу они кричали до хрипоты; когда же плеть ослабла, ни слова не говоря, поплыли назад. Не имея весел, юноши вынуждены были грести руками против течения.
Мадам Юй заявила, что после избиения Цзы Дянем он не сможет встать на ноги и через месяц, но Вэй У Сянь уже сейчас замечал, что никаких затруднений при движении не испытывает, осталась лишь жгучая, жалящая боль в тех местах, куда пришлись удары плети. Прилагая все силы, словно от этого зависела их жизнь, они что есть мочи продолжали грести. Через два с небольшим часа им, наконец, удалось добраться до Пристани Лотоса.
Уже стояла глубокая ночь.
Главные ворота Пристани Лотоса были плотно закрыты, лишь снаружи горели яркие огни. В прозрачной воде отражались осколки лунного света, да еще мирно колыхались у причала несколько десятков водных фонарей, сделанных в форме лотоса о девяти лепестках.
Все выглядело так же, как и всегда. Но именно потому, что все выглядело как всегда, на сердце становилось до боли неспокойно.
Юноши достигли середины бухты и остановились. Их сердца стучали громко, словно бешеные, но ни один из них так и не решался подплывать ближе к берегу, не решался выбраться на сушу, не решался увидеть, что же все-таки произошло внутри, за воротами.
Из глаз Цзян Чэна потекли горячие слезы, руки и ноги его задрожали. Поразмыслив, Вэй У Сянь предложил: «…Не будем заходить через главные ворота».
Цзян Чэн машинально закивал. Юноши беззвучно направили лодку к другому краю бухты. Там росла раскидистая ива, корнями уходящая в прибрежный ил; ее мощный ствол склонялся над водой, ветви погружались в воду. Юноши Пристани Лотоса частенько забирались по стволу ивы на самую верхушку и ловили рыбу, сидя на дереве.
Они оставили лодку под раскидистой кроной, сойдя на берег под покровом ночи, замаскированные ивовыми ветвями. Вэй У Сянь давно привык перебираться через стены, он потянул Цзян Чэна за собой и тихо проговорил: «Сюда».