Магистр! Вы, кажется, влюбились
Шрифт:
— Полагаю, это все, — Раяр поднялся сам и помог подняться Яне, меня же за шкирку вздернул Ануш, как оказалось подкравшийся сзади, пока я переживала за жизнь короля.
К тому времени, как драконы вернулись, Раданэш уже мог сидеть безо всякой помощи и только неверяще растирал кровь на совершенно целой груди.
На каменную дорожку перед нами свалился дымный клубок, в котором скрылась ночная бестия, чтобы предстать перед настороженными зрителями невысокой полноватой девицей с растрепанной короткой копной забавно торчащих во все стороны волос. Рубаха ее была в нескольких местах порвана, левый рукав отсутствовал совсем, обнажая смуглую руку,
Рядом с ней огненным шаром рухнул Гэдехар, заставив драконицу вздрогнуть и отшатнуться.
— Вижу, ты не первый, кого она разозлила, — насмешливым замечанием встретил моего дракона Ануш, выразительно разглядывая помятый вид бестии.
Ужас на слова отморозка никак не отреагировал, убедился, что с королем все в порядке, и сразу перешел к делу. Слов клятвы произнесено еще не было, а Гэдехар почему-то торопился.
Разговор между драконами был долгим и очень эмоциональным. И совершенно непонятным. Драконица опасливо косилась на нас, но огрызалась яростно и упрямо, не желая принимать требования Абеля.
— О чем они разговаривают? — шепотом спросила Вилора у Раяра и получила такой же негромкий ответ:
— Мне не знаком этот язык.
— Разве не ясно? — снисходительно хмыкнул Иль. — Она торгуется. Не хочет в стаю.
— Можно подумать, у нее есть выбор, — усмехнулся Ануш, на всякий случай встав передо мной. Помнил отморозок, каким именно образом получил свободу, и не хотел, чтобы случилась какая-то непредвиденная неприятность и ему пришлось делить хранительницу еще и с ночной бестией.
Драконица, кажется, считала, что выбор у нее действительно есть, что и пыталась втолковать Абелю. Упорно, но безуспешно, не знала она моего дракона. А я знала, потому совсем не удивилась, когда бестия преклонила-таки колени и покорно повторила за Абелем слова клятвы. Результат их спора оказался слишком предсказуем.
Когда все закончилось, Раданэш коротко, издевательски поаплодировал, сварливо поинтересовавшись:
— А теперь, быть может, кто-нибудь поможет мне встать?
Зря он так. Ближе всех к нему находился магистр, который и помог. С невозмутимым видом вздернул короля за шкирку, проигнорировал его сдавленный хрип и неразборчивые ругательства и степенно обратился к Яне:
— Как видишь, я помогаю людям.
Казалось, он продолжил давний, долгий и очень неприятный разговор, который сталкивал их в споре не один раз. Вилора это ощущение лишь подтвердила.
— Лучше бы ты так беженцам из Светлой резервации помогал, — проворчала она, но из-за веселой улыбки прозвучало это без особого недовольства.
— А теперь у тебя есть редкая возможность помочь дракону, — подхватила Малика. — Ее нужно накормить.
Магистр на проявленное доверие ответил скептическим взглядом и оказанную ему честь не оценил. Но гнать нас из замка и выставлять счет за слегка подпаленный сад, разгромленную статую (да, драконица по умолчанию осталась целой, но на дорожке валялись осколки каменной скорлупы, в которую она была заключена, пока украшала это место) и изрезанную руку Яны не стал. Конечно, руку она себе сама располосовала, и там уже все зажило благодаря нехилой регенерации, но воспоминания об этом шокирующем действе все еще темнели подсохшей
Раяр степенно кивнул, смерив нас взглядом жутковатых янтарных глаз… Несмотря на знакомый оттенок, его глаза не казались теплыми, как у Абеля, они были страшными. Хищными.
Как известно, все познается в сравнении. В сравнении с этим магистром мой ужас был совсем даже не ужасом, лапочкой двухметровой он был.
— Вам приготовят покои, — пообещал магистр, и, отделившись от его тени, по камням заскользило подрагивающее темное облачко.
Абелю стоило бы быть благодарным: нас не только не пустили на удобрение для местных растений, но даже обещали приютить, обогреть и в перспективе накормить. Гэдехар должен был бы оценить гостеприимство первого магистра, его доброту и терпение…
— Не стоит, — покачал головой самый ужасный дракон на свете. — У нас нет на это времени.
— Только не говори, что мы прямо сейчас полетим обратно, — простонала я, предчувствуя долгий… очень долгий полет, который с большой вероятностью рисковал завершиться в море. Где-нибудь в районе завесы…
Гэдехар был непоколебим и немногословен.
— Да.
Была ли я в шоке? Да я в ужасе была… от ужаса.
— Вы вторглись в мой дом, испортили мой сад, — магистр сказал именно то, что я так боялась услышать. Раяру оставалось произнести лишь логичное для представителя его вида «за это я вас съем», но вместо этого он выдал неожиданное: — И собираетесь так просто уйти? Я требую объяснений.
— Его мудрая запугала. Вот он и спешит, — поделилась информацией догадливая Малика, ненавязчиво встав между ужасом и своим братом. — Я сама тебе все расскажу. Отпусти их.
Раяра её слова не особо успокоили, зато заинтересовали Яну.
— И как, есть что рассказать?
— А ты спроси, откуда у меня свой дракон, — провокационно предложила Малика, погладив Шатхема по руке. Это была безоговорочная победа, возможности возмутиться магистру просто не дали.
Непобедимое женское любопытство оказалось сильнее неискоренимого мужского упрямства.
И нас послали, в сердцах посоветовав никогда больше не попадаться на глаза.
— Хотя бы ближайшие лет десять, — шепотом уточнила срок нашего изгнания Вилора.
Она была так добра, что на моё пессимистичное замечание, что из-за торопливости некоторых драконов нам светит скорое утопление и через десять лет от нас уже просто ничего не останется, все рыбки съедят, предложила невероятное:
— Так есть же корабль? Почему бы вам на нем не вернуться?
Гэдехар не поверил своим ушам, да мы все не поверили. И только Малика странно хохотнула, будто бы ни секунды не сомневалась, что Вилора нас всех чем-нибудь непременно удивит.
— А что? — не понимая нашего растерянного вида, в поисках поддержки она посмотрела на магистра. — У нас же как раз один из их торговых кораблей стоит в порту. Когда он отходит?
— Через несколько часов, — не задумываясь ответил Раяр, который, судя по всему, лично следил за всеми крупными торговыми сделками.
А эта сделка, должно быть, считалась очень крупной. Торговое судно, по крайней мере, оказалось просто огромным. Даже больше «Дочери семи ветров» — королевского корабля.
Сложно было понять, какие именно отношения связывают Яну и магистра… По словам ДаВилора можно было решить, что она что-то вроде домашнего животного, но в отношении к Яне самого Раяра ничего подобного видно не было. Вот, например, её просьбу он выполнил сразу.