Магистр! Вы, кажется, влюбились
Шрифт:
Потом Гэдехар подался ближе, не выпуская моей руки, щекотное дыхание, коснувшееся губ, оказалось совершенной неожиданностью. Притворяться дальше я уже просто не могла.
Вырвав ладонь из его пальцев, я без раздумий отпихнула Абеля:
— Ты что делаешь?!
В шатком своем положении стойко выдержать мое искреннее возмущение он не смог. Качнулся, завалился назад, рука его, цеплявшаяся за спинку стула, разжалась, нежно коснулась моего бока и многообещающе прошлась по голому бедру.
Ну и в том, что
Повалившись на пол, он почему-то рассмеялся.
— Гэдехар! Это что было?
— Ты спала и была такой трогательной.
— И ты решил меня потрогать! — психанула я.
— Нет, — поднимался ужас медленно, внимательно глядя на меня, и от взгляда этого становилось не по себе. — Потом ты проснулась, но решила притворяться спящей. Я же притворился, что этого не заметил.
Сползала я со стула осторожно, совершенно не отдавая себе отчета в том, что боюсь делать резкие движения. Были серьезные опасения, что Гэдехар тогда просто бросится.
Не съест, конечно, но все равно лучше не провоцировать…
— Хорошо ты умеешь притворяться.
Слова мои, как и обвинительный тон вместе с затравленным видом, вызвали у него лишь легкую улыбку. Ужас с искренним интересом наблюдал за тем, как я отступаю назад, как отхожу за стол, устанавливая его преградой между нами. Стол, так же как и кровать или сундук для вещей в углу, был прибит к полу. И откинуть его с пути Абелю было бы достаточно проблематично.
Зацепившись за эту странную мысль, я растерялась. Откуда она могла прийти? Зачем Абелю вообще это делать? Раньше-то он не был замечен в любви к расшвыриванию мебели.
— Золотая моя, а что ты делаешь?
— Успокаиваю свою мнительность, — ответила не раздумывая и только после этого поняла, что и правда успокаиваю. — У тебя взгляд такой, будто ты сейчас бросишься.
Гэдехар призадумался, не отводя от меня этого своего взгляда. Кивнул:
— Есть такое желание.
— Чего? — поперхнулась воздухом я.
Он лишь развел руками.
— Тебе очень идет моя рубашка, сложно сдержаться.
Нервно одернув подол, я еще раз напомнила себе, что стол прибит к полу, и предложила единственный выход из ситуации, который только смогла найти:
— Давай я оденусь?
— Мне не нравится эта идея, — качнул головой он. — Но я вынужден согласиться. Нужно собираться.
— Значит, я могу одеваться? — обрадовалась я.
— Значит, можешь, — без особого энтузиазма подтвердил Гэдехар. — Настоятельно советую тебе надеть платье. Все же в столицу возвращаемся.
— Ты предлагаешь мне весь полет до столицы провести в платье? Верхом на драконе?
— Полет? — переспросил он растерянно. Потом расплылся в самодовольной улыбке. — Сокровище, я,
— О драконах?
— О драконах. Не понимаю, почему не сделал этого раньше. Так глупо, — Гэдехар вздохнул и озабоченно нахмурился, но, прежде чем я смогла хоть что-то сказать, хотя бы попытаться его приободрить, велел: — Собирайся.
Ужас покинул каюту, а я еще с минуту просто топталась на месте, грустно глядя на дверь.
Почему-то было очень обидно. Вот просто взял и ушел…
Одевалась я быстро, нервно, разрываемая на части непонятной злостью на Абеля, который «просто взял и ушел», и трусливыми опасениями, что он не просто так беспокоится и впереди нас действительно ждет что-то малоприятное… Это если не совсем уж опасное.
Как выяснилось, ждать прибытия в порт Гэдехар не собирался. Он ждал только меня.
Все ждали только меня.
К тому моменту, как я, с сумкой наперевес, выползла на палубу, все уже были готовы. Драконы бесцельно слонялись вдоль борта, Раданэш жадно вглядывался в горизонт, чувствуя, что где-то там, почти рядом, но все еще так далеко, находится его земля. Его дом.
Я чувствовала только нервозность и недоверие. Мы возвращались. На материке все драконы были собраны. Пробудить оставшихся на острове не должно было составить какой-либо трудности. Приключение спешило к своему завершению. И… что теперь будет со мной?
— А ты не торопилась, — заметил Ануш, стоило мне только показаться. Для отморозка приключение еще не закончилось, он плыл в человеческие владения, в незнакомые земли, и не знал, что его там ждет. Нетерпеливое предвкушение — вот что отражалось в его глазах.
Бьерра молчала. Не так давно осознав, что с ее речью что-то не так, драконица старалась не разговаривать без лишней надобности, пока ей, разнообразия ради, не предоставят в качестве еды еще какого-нибудь человека, чтобы разбавить неосознанный поток брани нормальными словами.
— А мы куда-то опаздываем? — удивилась я искренне. — Еще даже земли не видно.
— Ты об этом Абелю скажи, нам он не верит, — нагло посоветовал Иль, за что чуть было не получил подзатыльник от Сихема, но вовремя увернулся. Эти двое невзлюбили друг друга с первого взгляда.
Иль раздражал Сихема своей наглостью и неспособностью молчать, когда его мнения никто не просил… да и в принципе неспособностью молчать. Самое забавное заключалось в том, что Иль недолюбливал Сихема ровно за противоположное: за то, что тот был сдержанным, спокойным и молчаливым. Запертые на одном корабле, они с ума сходили в обществе друг друга и Абеля доводили постоянными ссорами и даже драками.