Магия белых ночей (сборник)
Шрифт:
Анна сжала пальцами склянку с настойкой и ответила решительно:
– Независимо от того, желаете вы меня обесчестить или сожрать, я вынуждена отказаться от вашего предложения.
На щетинистом лице волкодлака мелькнула тень интереса.
– Вот как? – хмыкнул он. – Стало быть, поняла, кто мы такие?
– Поняла, – согласилась Анна. – И советую вам мирно провести эту ночь, а затем, как и обещали, покинуть мой заезжий двор.
Выражение лица постояльца снова стало грубым и хищным, он спросил:
–
– А вы проверьте, – предложила Анна.
Решительность и смелость, которую колдунья демонстрировала, она ощущала не более чем наполовину, а то и вовсе меньше. Настойка из борца – средство сильное. Но что, если она не успеет или промахнётся?
– А вот и проверю, – вдруг проговорил волкодлак и кинулся на Анну.
Двигался оборотень быстро, колдунья успела лишь метнуться внутрь комнаты и вынуть из кармана склянку. Волкодлак бросился следом, зацепив когтями платье так сильно, что оторвал здоровенный лоскут, обнажив нижнюю юбку.
– Акулина! – успела крикнуть Анна, выплёскивая в морду волкодлаку настойку из борца.
Но к несчастью, оборотень успел увернуться, и настойка вместо лица попала ему на шею. Кожа в том месте зашипела, пошла большими и некрасивыми пузырями, волкодлак заревел и рявкнул:
– Теперь уж и я не знаю, что с тобой делать, колдунья! Сперва хотел одно, а теперь вижу, что лучше бы съесть тебя и дело с концом!
– Боюсь, подавишься, – констатировала Анна и успела начертать в воздухе защитный символ в тот момент, когда оборотень снова бросился на неё.
Всем весом врезался он в незримую преграду, и его с грохотом откинуло на пол. В этот момент в комнату с воинственным криком ворвалась Акулина, неся в руках на манер пики раскалённое клеймо в виде буквы «А».
– Ах ты прелюбодей! Псина плешивая! – заголосила Акулина, которая в пышной юбке и с торчащими из-под чепца кудрями выглядела весьма устрашающе. – Получи, харя чужеядная!
После чего Акулина со всей силой девушки, выросшей в деревне и крепко знакомой с колкой дров, обрушила на грудь волкодлака раскалённое и искупанное в серебре клеймо. В комнате зашипело, воздух наполнился запахом жжёной шерсти, а оборотень завопил совсем не по-мужски – высоко и тонко.
– Так-то тебе! – сурово прикрикнула на него Акулина. – Неча тут у нас прилишных барышень-колдуний к негожему склонять! Ишь, какой нашёлся! Вымётывайся отседава! И свору свою забирай к лешему!
Выпроводили они с Акулиной всю шайку за десяток минут с помощью всё того же раскалённого клейма и колдовских щитков, которые у Анны появилось время выставить. Когда они уже наблюдали, как оборотни садятся в сани, голубоглазый вожак обернулся и окинул их мрачным взглядом.
– Зря ты, колдунья, не была со мной приветлива, – хмуро сообщил он, влезая в сани.
– Не я начала это, – заметила Анна. – А ты получил то,
– Ты меня застала в этот раз врасплох. Но поглядим ещё, как запоёшь потом, – многозначительно отозвался волкодлак, после чего извозчик стеганул кнутом, и перепуганная лошадь понесла сани вверх по Мытнинскому переулку.
На пару с прислужницей Анна смотрела вдаль удаляющимся салазкам, из-под которых вздымалась мелкая снежная россыпь.
– Ох, недоброе чуется мне, Анна Тимофеевна, – качая головой, произнесла Акулина, кутаясь в пуховый платок. – Ох не нравится мне это.
– И мне, Акулина, – согласилась Анна. – И мне.
К пятнице случилось ещё две метели, да к тому же по городу разлетелись слухи, что на Конной площади и даже в Гостином дворе орудует шайка. Ведет себя грубо и бесцеремонно. И даже не особо боится полицмейстеров и управ благочиния.
– Сдаётся мне, Акулина, – предположила Анна, готовя летательный горшок к дороге на исток Чёрной речки, чтобы набрать гремучей воды, – что не обошлось здесь без наших заезжих гостей.
Акулина подала ей соболью накидку и помогла влезть в горшок.
– Истину говорите, голубушка, – запричитала она. – Вот чует моё сердце, это дело рук волкодлаков.
– Что-то делать надо, – заключила Анна, расправив юбку.
Акулина заломила руки и охнула.
– Не лезли бы вы, Анна Тимофеевна. Вы-то колдунья умелая. Но волкодлаки – дело страшное. Сами видели, как они кидаются. Еле отбились мы с вами от них.
– Так-то оно так, – согласилась Анна. – Но они же начали промышлять на земле простых людей. Как из лесу только посмели вылезти.
– Зверей обычно голод из привычных мест к людям гонит, – заметила Акулина.
– Но не так, чтобы по Конной площади посреди города промышлять. Надо вмешаться.
Попрощавшись с прислужницей, Анна в большом медном горшке поднялась в воздух под пологом невидимости. Через пару мгновений она уже летела над зимним городом, который накануне густо занесло снегом. Неву до самой весны сковало льдом, и по ней толкали сани коньковые извозчики. Ветер стих ещё утром, так что слетала на Чёрную речку и управилась с гремучей водой Анна быстро.
Обратно летела размеренно, размышляя, как бы вывести на чистую воду волкодлаков, которые потеряли всякий страх. Полог невидимости хорошо скрывал колдунью от любопытных глаз, и она спустилась ниже над Конной площадью.
Народ здесь всегда суетился. Крикливые торговцы продавали сушёную корюшку и грибы, предлагали меха и замороженное мясо.
Волкодлаков Анна приметила сразу. Рассредоточившись, они подходили к торговцам, что-то грубо говорили, а когда те смели возмущаться, начинали толкаться и скалиться. После чего выхватывали товар и убегали, не дожидаясь, пока торговец опомнится и позовёт городового.