Магия без правил

Кащеев Кирилл

– Надя-Аня и, кажется, Вера? – поглядев на блондинку, пробормотала панна Ирина. – В мюзикле «Сорочинская ярмарка».

Но откликнулась неожиданно рыжеволосая.

– Я не Аня. Я… – Она призадумалась. – Я Света, – и неуверенно добавила: – Кажется.

– Да? – вяло удивилась панна Ирина. – А очень похожа на Аню…

– Так, может, и надо было Аней оставаться? – саму себя переспросила рыжая Света.

– Гей, дивчата, вы чьи такие будете? – вмешался в разговор Кармалюк, до того лишь обалдело пялящийся на короткие подолы плахт да на сапожки.

– А якщо любишь нас – так твои, – томно взглянув на

него из-под ресниц, выдохнула Света. Притопывая коваными каблучками, прошла к атаману, позвякивая монистами да потряхивая цветастыми лентами, пропела:

Да Кармелюка, да славный хлопецПо свету ходыть.Та не одну та й дивчиноньку,Ой, з ума зводыть…Та й не одну та й дивчиноньку,Та не одну вдову,Та й не одну кохануТа черноброву…

– Ишь ты, какие! – выдохнул Кармалюк, глядя то на Надю, то на Веру со Светой странными, затуманенными, будто сонными глазами. – Как же вас таких не любить! – он принялся беспорядочно шарить в мешке с добычей, рассыпая купюры по полу. Нашарив в глубине колечко, надел его рыжей Свете на палец. – Сейчас и вам, вам тоже… – поглядывая на Веру с Надей, пообещал он.

– Кармелю! – охнул Зинька-кармалючка. – Ты що ж таке творишь? Ты цим… бесстыдницам… Да ты…

– А що хочу – то и творю, я здесь атаман, – рявкнул Кармалюк, но голос его уже звучал невнятно, как у напрочь засыпающего человека.

– Исправник! Исправник! – донесся из покоев отчаянный женский вопль, и в разрушенную гостиную ворвалась вдовая Ганна. – Спасайтеся, хлопцы! Справжний исправник з жандармами до дому скачет! Паныч Тимиш ведет!

– О так, молодец, Томашек, не такой ты вже у меня и пришелепкуватый! – восхитился пан Владзимеж. – Жандармы вам покажут!

– От лихо! – охнул Кармалюк. – Гроши взялы, час тикаты! – и вдруг принялся кончиком сабли прямо в пыли на полу рисовать лодку. Никто из хлопцев не остановил атамана, все терпеливо ждали, пока Кармалюк не скомандовал: – Все до мэнэ!

Пятясь и по-прежнему не спуская уцелевших панов с прицела, хлопцы двинулись поближе к атаману, аккуратно располагаясь на линиях нарисованной лодки. Понять их действия было невозможно.

– Та й вы идить сюда, красавицы! – сказал Кармалюк, втягивая Свету за собой на нарисованную лодку. Надя и Вера запрыгнули сами.

– Кармелю, гони их геть! – возмутилась Зинька, да и вдовая Ганна жалобно подхватила:

– Юстимушка, сокол, на що ж тоби ци девки?

Катерина, Тетяна та Маланка в один голос возопили:

– Та який он тебе Юстимушка? – и тут же все пять женщин, включая Зиньку-кармалючку, ненавидяще уставились друг на друга.

– От клятые бабы, – на борту нарисованной лодки вздохнул Кармалюк. На одной его руке висела Вера, на другой – Надя, и бравый предводитель разбойников выглядел уж вовсе засыпающим. Да и хлопцы его начали позевывать.

– А ты их не слушай, – горячечно прошептала ему в ухо Света и повернула голову Кармалюка к себе. – Ты нас люби, нам без любви никак нельзя!

– Ou! – снова высказался ворон. – But this gentleman of many ladies r-runs with so needed us sword! Believe me, dear Ir-rena, I’ll save you! [22] –

каркнул он и, неистово работая крыльями, ринулся к стоящему на борту нарисованной лодки Кармалюку.

– Как-то не верится, – буркнула Ирина и была права.

Кармалюк смачно сплюнул под киль нарисованного суденышка, крутанул клинком над головой, и тут случилось много всякого одновременно.

22

Оу! Но этот джентльмен многих леди удир-рает вместе со столь нужным нам мечом! Верьте мне, дорогая Ир-рена, я спасу вас! (англ.)

Плевок вскипел настоящей речной волной, широким половодьем заливая разгромленные графские покои. Татьяна почувствовала, как поток подмывает ее под кринолин, приподнимает, и она закачалась на воде, словно поплавок. Рядом с ней точно так же всплыла панна Ирина, визжали подхваченные стремниной воспитанницы, барахтался в воде цыганенок.

Вычерченная клинком в пыли лодка обернулась настоящей. Народившийся прямо в гостиной поток поднял ее со всеми пассажирами – Кармалюком, хлопцами, обозленной Зинькой и льнущими к атаману тремя девицами – и понес к разбитому окну, туда, куда указывал сверкающий кончик Кармалюковой сабли.

С потолка гостиной на Кармалюка, сложив крылья, камнем рухнул ворон. Отчаянно каркая, черная птица долбанула атамана клювом в лоб, когтями вцепилась в запястье и принялась драть, вырывая клинок. Орущий от боли Кармалюк крутанул саблей, норовя стряхнуть неожиданного врага…

Неспешно текущий поток закрутило штопором…

Нарисованную лодку завертело в неожиданном водовороте. Теперь уж пассажиры орали все. Водоворот вертелся и уходил прямо… в глубь паркетного пола гостиной.

Мимо Татьяны проплыла отрубленная голова пана-соседа. Графиня почувствовала, как ее тоже тянет вниз… но в этот момент водоворот крутанулся последний раз – и стремительно ухнул куда-то между половицами. Раздалось паническое карканье, мелькнул птичий силуэт, и ворон канул в бездну вместе с лодкой, ее пассажирами да и самим потоком.

Оставшиеся в гостиной люди обессиленно повалились на пол. Причитающая дворня кинулась панам на помощь, захлопотали над своей бесчувственной благодетельницей воспитанницы Оксаны Тарасовны, да сидели неподвижно, как куклы, и казались оглушенными четыре женщины – Маланка, Катерина, Ганна да Тетяна. Четыре возлюбленные Устима Кармалюка.

– Утонуть в чужих слюнях, – с непередаваемым отвращением сказала панна Ирина, восседающая в насквозь мокром платье на мокрых кирпичах разбитой стены. – Фу, какая пакость!

– Ведьмы не тонут, это всем известно! – прохрипел, выплевывая воду, едва живой, но по-прежнему неукротимый пан Владзимеж. – Теперь уж не отопрешься! Сейчас исправник явится…

Татьяна поняла, что пан Владзимеж, в лютой ненависти своей да в скорби по утраченным деньгам, во что бы то ни стало решил погубить панну Ирину.

– Вам надо бежать! – она схватила панну Ирину за руку, потянула, но тут же в отчаянии сама опустилась рядом на кирпичи. – Боже мой, но как? Мы не добыли клинок Кармалюка!