Магия для двоих
Шрифт:
Порой он выходил из себя, она раздражала его своим поведением. Что ей нужно? Довести его до сумасшествия до безумства? Даря ему ночи любви, Лесса вечно сбегала, а потом и обижалась, что он ее не находил. Признаться по правде, однажды Эдмунд просто не поехал за ней, она направилась в Англию. Увольте, но встреча с давнишними знакомыми ему была как-то не очень нужна. В то, что Никлаус и свита, находились в то время в Англии, шептались на каждом углу, вампиры из уст в уста предавали слухи о могущественном семействе вампиров. Три брата и сестра. Странно, что три, куда же делся четвертый? Эдмунд просто не хотел, видится с теми, кто погубил его семью. Может, когда-нибудь они смогут возобновить общение,
– Герцог Офейг, двор выдвигается, а Вы еще не показали Нам Вашего питомца, привезенного из далеких земель, – как упрек, прозвучал мелодичный голос. Мария-Терезия поравняла свою белую лошадь с его гнедым конем. Сезон соколиной охоты, он не мог упустить шанса «втоптать в грязь» местных сокольничих, считающими себя гуру в дрессировке хищных птиц.
– Прошу прощение, Ваше Высочество, но видимо мой питомец, сегодня решил продемонстрировать свой характер и посчитал нелепым соперничество с соколами Вашего Высочества, – улыбнулся Эдмунд принцессе. Уклончивая фраза, могла быть как оскорблением, так и похвалой.
– Дерзите герцог? – прищурилась молодая особа голубых кровей, хотя на вкус обыкновенна и ничего в ней особенного нет, уж Эдмунд знал.
– Что Вы, лишь констатирую факты, – и снова не определенность.
Мария Терезия вскинула голову, разговор окончен, прозвучал горн, двор выдвигается на охоту. Цокот копыт по усеянной камнем дороге, куда не глянь породистые лошади, чистых кровей, пышные наряды придворных, даже ливреи лакеев отличались красотой, лай собак. Ну что за соколиная охота с собаками? Аромат французских духов, накрахмаленных воротничков, гомон высшего света и пенье прирученных соколов.
Эдмунду становилось тошно от этого сборища павлинов и индюков, сверкающих направо и налево драгоценностями и кричащими о своих титулах. Власть мира сильных сего из покон веков уважала лишь вес золота и увесистость твоей фамилии приправленной подвигами предков. И если титул герцог, то глаза светились завистью, особенно у баронетов, герцогу проще подобраться к верхушке власти, так сказать нашептывать трону свои идеи. Но в истории много случаев, когда и простой люд без рода и племени находился в фаворитах у монархов, многие правители прислушивались именно к их советам, а не к особе с десятью титулами и безупречной родословной.
– Халтуришь Эдмунд, – о, этот голос! Лесса все же тут.
– И в чем же? – как ни в чем не бывало, спросил он.
– Плохо ищешь меня, – подмигнула она и ускакала вперед.
Вот это новость, он еще и виноват? Дав команду ворону, чтобы тот следил за ней он спокойно и, отвлекаясь, принялся беседовать с ехавшим рядом дворянином. Новый курс, полное безразличие, посмотрим, как Лесса запоет, если лишится внимания с его стороны.
Наше время.
Открыв один глаз, Эдмунд поморщился, солнце уже было в зените и нещадно слепило. Опять он уснул на палубе, да еще и другом виски. Так и где Клаус? Яхту не затопило, значит Элайдже все же удалось совладать с одурманенным гибридом. Эдмунд подло свалил заботу об обратившемся Клаусе на его брата. Сам же раздобыв бутылку виски, устроился на шезлонге перед бассейном и погрузился в свои мысли, не замечая, как погрузился в сон.
И почему ему приснился Шёнбрунн? Ах, да это можно считать началом официальных отношений с Лессой. Именно в любимом дворце Марии-Терезии зверь угодил в капкан или же лев поймал антилопу, тут еще, с какой стороны посмотреть.
Подобрав, пустую бутылку. Эдмунд направился к себе в каюту, чем дольше он тянет с Лессой, тем сложнее ему будет потом.
– Думала, ты про меня забыл? – зеленые глаза посмотрели на него с грустью и сожалением.
– Лесса…
– Я знаю, что совершила не простительную глупость,
Вампир промолчал, ей не понять.
– Ты любишь меня не ее! – вскочила блондинка.
– Это уже не важно, – покачал головой первородный, – ты сама избрала свой путь.
– Значит убьешь? Из-за мальчишки?
– Ты моя страсть Лесса, но не моя душа, – дотронулся он до ее щеки, ласково смахивая слезинку.
– Ненавижу! – выплюнула она, Эдмунд улыбнулся, с 1840 года он слышал это слово довольно часто.
– Лжешь.
Вампирша замахнулась и дала ему пощечину.
– У тебя нет души! – зло выпалила она. – Она умерла и тебе никогда ее не вернуть! Так почему же ты выбрал все равно ее!? Что могла тебе дать она, чего не могла дать я!?
– Может, я просто понял, что жить на пороховой бочке не то, что мне нужно?
– Долго же до тебя доходило!
– Иногда любовь ослепляет, – отвернулся Эдмунд. – Это то чувство, которое нас может запутать и я люблю тебя, но…
– Я не она, – вздохнула вампирша.
Столько лет. Пять веков и все закончилось, возможно, она сама виновата, постоянно играя с ним, но только так она считала, что его интерес к ней не угаснет. Глуп тот, кто придумал определение вечная любовь, ее не существует. Люди глупы веря в нее. Она и сама не верила в нее, пока не встретила Эдмунда, но при этом постоянно требовала доказательств, убегая от него. В начале был интерес, если так зацепила, то найди меня, а потом это превратилось в своеобразную проверку его чувств. Можно сказать, что они никогда и не жили спокойно, превращая свою любовь в гонку, которую устраивала она. Иногда она доводила его до точки кипения, и тогда уходил он, но всегда возвращался. И в 1840 году они поссорились, а вот из-за чего Лесса не помнила, но видимо опять виноватой была она. Но он же вернулся к ней, вот только уже все было не так. Ссоры были слишком частыми, он стал скрытен, часто уходил в себя и это украшение. Сапфировая слеза. Он часто вертел его в руках. И она узнала правду, залезла ему в голову, но так и не призналась ему в этом. Он в итоге сам рассказал, но не то, что знала она. О Велии он отозвался, как о просто девушке не справедливо погибшей. Эдмунд не хотел делать ей больно, а она сделал вид, что поверила. В конечном итоге не выдержала она и бросила его, желая однажды отомстить, сделать так же больно, как и он ей. Единственным известным ей способом – уничтожить Деймона Сальваторе.
Вампир – вечный свидетель времени, пожалуй, самое запутавшиеся в себе существо на планете. Усиленные эмоции играют с ним злую шутку, наставляя на не правильный выбор.
Лесса попыталась снять лазуритовое кольцо, уж если умирать, то так как она хочет, а не как решит Эдмунд. Но первородный останавливает ее, Лесса с замиранием сердца смотрит на него, неужели он не позволит ей, сам выберет для нее способ?
– Просто позволь мне выйти на улицу, тогда я не испачкаю твои ковры своим прахом, – фыркнула она.
Вампирша никак не ожидала, что произойдет дальше. Он поцеловал ее отчаянно, страстно и одновременно дико. Ее дикарь, один из сильнейших вампиров в мире, повелитель птиц и только ее Эдмунд. Она прижалась к нему всем телом, отвечая и утопая в нем. Он ее главная ошибка в жизни после смерти, но так же он самое лучшее, что происходило в ней.
Шёнбрунн. 1734 год.
Травинка в его руках вырисовывала причудливые узоры на ее теле, спутавшиеся золотые локоны, в которых застряла трава и листва, развивались он теплого ветерка. Зеленые глаза лукаво смотрели в каре-зеленые, а довольная улыбка не сходила с красивого лица.