Магия для двоих

Лунэль

– И ты представь, как мы оторвемся? – загадочно улыбнулся первородный.

Элайджа округлил глаза, когда они были людьми, все селение до нервного тика доводили, да пятые точки вечно болели от розги Майкла. Отцу всегда докладывали на шалопаев: Элайджу и Никлауса, правда младшему больше доставалась, ибо, видите ли, он виновен, что старший сын опускался до не подобающего поведения. Похоже, из всех детей Майкла не доставалось лишь Финну, он был слишком послушен, этакий маменькин сынок и Ребекке, она девочка. Хотя отец пару раз шлепал единственную дочку. Элайджа и Клаус вечно ходили с больными попами, а Кол с отодранными ушами. А потом

мальчишки выросли и пошли взрослые игры, Элайджа старался оградить себя, Майкл теперь брался за меч и бегал по всему поселку за Никлаусом, но потом забил на него, ибо подрос Кол и начал трепать нервишки отцу. А он, бедняжка, разрывался на части, не зная кого из них подвергнуть своему воспитанию.

Эдмунду повезло с родителем больше, отец у него был мягче Майкла, за что тот его всегда упрекал. Не наказываешь сына, а он творит, что хочет, бегая в набедренной повязке и пугая всех боевой раскраской. Эдмунд рано потерял мать и был единственным сыном, вторая жена родила Татию, а через пять лет, умер отец Эдмунда и Татии. Случайность на охоте, стрела Майкла угодила в старого друга, рана была смертельной и он умер сразу. Но Эдмунд всегда винил Майкла в смерти своего родителя. Майкл полностью захватил власть среди викингов, а Эдмунд ушел к индейцам, не желая видеть этого тирана, лишь изредка появляясь в родном селении. И все же отец Элайджи продолжал настаивать на свадьбе между Ребеккой и Эдмундом, тогда пришлось отпугнуть настырного диктатора своим окончательным отсутствием манер и показать, что индейцы ему роднее, чем викинги. Дикарь, нелюдь с вопиющим поведением не кандидатура для его дочери. Ребекка осталась без женишка. А родители спокойны, что не совершили ошибку, чуть не выдав свою доченьку за чокнутого на всю голову шамана.

– Интересно, какие бы дети у вас с Беккс получились? – Эд с этой фразы Элайджи чуть не подавился воздухом.

– Не понял, ты чего это?

– Ну, в тебе кровь шаманов была, в ней кровь европейских ведьм. Что бы у вас получилось?

– Элайджа завязывай…

– Да просто интересно было бы посмотреть на племянников с двумя способностями к магии, какую бы они избрали?

– Беккс не научилась колдовать, Эстер не обучала вас, – то, что все дети Эстер имели дар к магии, предопределялось кровью и родом, но по какой-то причине ведьма не спешила развивать их дар.

– Да, но от генов, то никуда не деться.

– Гены страшная вещь, – улыбнулся Эдмунд. – хорошо, что Елена не ваш потомок, а то бы взлетели бы на воздух. Чисто теоретически Клаус мог грохнуть на алтаре свою много раз правнучку. Ну, или твою…

И тут Элайджа задумался, а ведь верно, но Татия им в голову вбила, что ребенок от индейца. Зараза, изменщица, встречающаяся и с его братом. Ох, он был зол, и Клаус был зол, наколошматили себе боевую раскраску не хуже чем у индейцев. И все враги по жизни, простили оба ребеночка от не пойми кого, и стали соперничать за сердце сестрицы Эдмунда. В итоге мать не выдержала, долго терпела, но нервы сдали, и похитила Татию, с глаз долой из сердца вон. И тут закрутилось, завертелось. Так до сих пор крутится и вертится.

– Но скажу по-честному, Клаусу с ней не светит, – проговорил Эдмунд.

– В каком смысле?

– Да тут хоть жопу рви не быть им вместе, другая ему предназначена.

– Ты откуда знаешь?

– На кофейной гуще гадал, – подмигнул Эд. – Друзьями могут, может быть даже особыми…

– Ты взорвал

мне мозг, – фыркнул Элайджа, зачем следить за братом и его якобы любовью, если у них ничего не выйдет?

– Керолайн та кто может выковырять его из панциря вселенской злобы, но любовь у него другая и пока он ее не нашел.

– Тогда может и мне погадаешь, умник?

– Зачем гадать, с тобой и так все ясно было тысячу лет назад, – пробубнил Эдмунд. – Ты сестру моею любишь и будешь любить, пока не усохнешь.

– Но она умерла!

– Да, – кивнул Эдмунд, – в этом тебе не повезло. Но моя любовь тоже умерла, так что можем нажраться как свиньи и запить кровью.

– И чтобы нас малец опять сфотографировал не в приглядном виде?

– Так, а ты сейчас о чем?

– У Джереми Гилберта походу не только красивые пейзажи, да улыбающиеся лица на фотокамере, но и парочка первородных не в самом лучшем ракурсе.

– Не желаете ли дорогой друг отведать сегодня свежий крови?

Только Элайджа собирался ответить, как неожиданно пред их лицами появилась наглая физиономия Деймона Сальваторе.

– А что это вы тут делаете? – спросил вампир.

Не ожидавшие такого подвоха Эдмунд и Элайджа подскочили со всей дури, а цепи державшие вертолет не выдержали, вертушка подскочила вместе с ними, вот только гораздо выше и плавно приземлилась в море.

– А-а-а! – заорал Эдмунд, хватаясь за голову и наблюдая, как техника уходит под воду. – Деймон! Сука! Мать твою! Чтобы тебя, чмо голубоглазое! Ненавижу, срань редкостная! – ругался Эдмунд. – Рояль испоганил, теперь еще и вертолет! Ну, молись, скотина!

– Удачи, – похлопал по плечу вампира, Элайджа.

Деймон искренне не понимал, в чем же он тут виноват, не он имеет супер силу, чтобы отправлять вертушки на дно океана. Виновны Элайджа и Эдмунд, но его опять выставили крайним.

– Эд, прекрати это дело! – убегал от размахивающего ремнем Эдмунда, Деймон.

– А ну стой, – поймал брата Стефана, Клаус. – Вертолет утопить, не хорошее это дело.

– И ты туда же! – из стальной хватки гибрида, вырваться ему было трудно. Но хочешь, жить – умей вертеться. Клаус стал живым щитом, гибрид явно не ожидал такого подвоха.

– Ауч! – взвыл он, когда по нему прошелся ремень.

– Сам виноват, а теперь мне пора! – улизнул Деймон.

Джереми Гилберт, выбежавший на шум, только и успевал щелкать отличные кадры. Коллекция пополняется на радость начинающего фотографа. Эх, эти бы кадры да мир, но он пока еще обладает маломальским чувством самосохранения, понимая, что с ним сделают три вампира и гибрид, если фото выйдут в свет. Но, смотря через объектив своей фотокамеры, он видел обычных людей. Они, как и люди могут попасть в забавные ситуации на грани фола, злится и смеяться над своими проколами, отчаянно любить и ненавидеть. Вот только все это усиленно во сто крат.

– Венеция через три дня, удивительно, что мы доплывем живыми, – прокомментировала Анна. – Хотя я призрак, мне боятся нечего.

– Эд в плаванье позвал, чтобы ремнем забить? – спасал свою шкуру Деймон.

– Нет, но одно другому не мешает! – рычал ему вдогонку Эдмунд. – И в кого такой скоростной пошел? – устало растянулся первородный на палубе. – Чертовы консервы, довели…- фыркнул он. – Деймон перерыв пять минут!

– За пять минут я успею от тебя спастись, – подлетел к нему Деймон и вонзил деревяшку в сердце. – Отдыхай старичок.