Магия Драконов
Шрифт:
— Хорошо, — кивнул Сигурд. — И это я должен сделать немедленно?
— А чего ждать?
И когда Сигурд Королевский Сын собрался в путь, он повернулся к Сигу, который стоял, дожидаясь его приказа, и за поясом его не было меча, лишь крепкий посох в руке.
— Это поиск не для тебя, паренек.
— Господин, я не останусь брошенным тобой. Даже если ты не позволишь мне пойти, я все равно последую за тобой.
Сигурд долго-предолго разглядывал его. А потом снова кивнул:
— Хорошо, — повторил он, как Мимиру-Регину. — Я помню, что мы каким-то образом связаны судьбой,
Путь был долгим, и прошли ночь, день, еще ночь и день… Иногда путники пробирались через леса, иногда через мрачные болота или шли по крутым горным тропам. Потом выходили на прекрасные, замечательные земли, где в их честь устраивали пиры во дворцах, повелители просили их остаться там на некоторое время, однако Сигурд не соглашался.
Путь действительно был нелегким, Сиг с трудом выдерживал напряжение. Больше он не мог скрывать свою клешнеобразную руку: он должен был хвататься за скалы и кусты там, где требовала дорога. И он уже так привык к этому, что временами забывал, насколько уродливой выглядит его рука.
Через некоторое время они добрались до заваленного снегом дворца, выстроенного из огромных валунов, двигать которые не под силу людям. Стены дворца были белые, а внутри возвышались зеленые колонны, холодные на ощупь, словно вырубленные изо льда. Там располагался высокий трон, сделанный из мощных зубов морских коней, а над ним смыкался каменный свод. Тот, кто сидел на троне, в руках держал посох, высеченный из слоновой кости, плечи его прикрывала фиолетовая мантия, а седая борода свисала почти до самого зеленого пола.
Он был огромен, и Сигурд казался рядом с ним просто маленьким мальчиком. Но властелин улыбнулся и приветствовал их. И они сели и поужинали, а тем временем хозяин и Сигурд говорили о Срединном мире, откуда они прибыли, о небе над их головой и о морях, окаймляющих землю. Сиг, отдохнувший и хорошо наевшийся, слушал их. Он и не заметил, сколько длилась эта замечательная беседа. Но вот наконец Гриф ударил острием посоха по столешнице и воскликнул:
— Хватит, Сигурд Королевский Сын. Мой слух с наслаждением внимал музыке твоего голоса: слишком много времени прошло с тех пор, как смертный искал меня, чтобы сообщить последние новости из Срединного мира. Но, как мне думается, ты прибыл по какой-то причине, и эта причина скачет на четырех ногах на моих пастбищах. Разве не так?
— Лорд Гриф, воистину так.
— Так тому и быть. Отправляйся на мои пастбища, Королевский Сын, и сделай мудрый выбор: от правильности этого выбора будет зависеть твоя жизнь.
Вот они и направились на пастбища. И там паслись такие кони, подобных которым Сиг никогда прежде не видел. И все они были прекраснее самых лучших, что имелись в конюшне любого короля в Срединном мире. Мальчик спросил себя, как же Сигурд сделает выбор. Не успел он подумать об этом, тень упала на землю, где они стояли. Тень какого-то человека.
Камзол и плащ у него был серого цвета, капюшон — синего, и на одном глазу — повязка. Однако второй глядит вдвое проницательнее, чем глаз любого смертного, подумал Сиг.
— Итак, Сигурд Волсунг, ты пришел сюда, чтобы вы брать коня
— Да, Великий.
— Тогда слушай. Выбор нужно делать очень тщательно. Отгони этот табун к реке. Тот конь, что переплывет поток, а потом вернется к тебе — Грейкелл, и нет равных ему.
— Благодарю тебя, Великий.
Но единственный глаз не улыбался.
— Позднее поблагодаришь меня, Сигурд, когда вся нить будет спрядена, вся ткань соткана, а Скальда завершит свою роль в этом деле. А до этого еще не скоро, все это тебе еще предстоит сделать.
Сигурд слегка наклонил голову.
— Разве может человек изменить волю Скульд? Я лишь делаю то, что должно быть сделано, стараясь изо всех сил.
— Так говорят все люди. А теперь иди и возьми Грейкелла.
И снова он исчез, будто его никогда здесь и не бывало.
Но теперь Сиг был умнее, чем тогда, в кузнице. Конечно же, перед ними предстал Один, Отец Всего Сущего, чтобы принять участие в их судьбе, и поэтому мальчик был больше чем испуган.
Все случилось так, как и предсказывал незнакомец. Сиг и Сигурд направили лошадей к берегу реки. Все кони, кроме одного, отказались от попыток переплыть через реку; на противоположном берегу этот конь встал на дыбы и с вызовом заржал. А потом вернулся и замер перед Сигурдом, тычась мордой в его ладони, когда тот протянул к нему руки.
Грейкелл оказался силен, достаточно силен, чтобы нести на своей спине их обоих во время долгого обратного путешествия к залу Регина в лесу. Еще раз они наелись до отвала, а когда покончили с едой и напились, Регин-Мимир взял в руки свою арфу. На этот раз он пропел им историю, которая притягивала к себе каким-то мощным чуждым колдовством: но только ее мелодия совершенно отличалась от тех, что передаются из поколения в поколение родом человеческим, — какая-то странная, темная история.
Началась она в давние-предавние времена, когда племя богов-асов чаще посещало Срединный мир, принимая облик людей. Так приходил Один, Отец Всего Сущего, чтобы дать людям знания и силу, а вместе с ним и Хенир, который принес веселье и смех. Однако вслед на земле появился и Локи, окутанный темным облаком хитрости, обмана и лживых мыслей.
И вот в те давние времена коварный Локи шутки ради убил Оддара, который принял облик выдры, чтобы исследован, глубины озера. А потом — отвратительная насмешка — он подарил шкурку отцу Оддара, Храйдмару. После чего Храйдмар созвал своих остальных сыновей, Фафнира и Регина, и они все вместе потребовали родового выкупа в золоте, достаточном чтобы покрыть всю шкуру выдры.
Боги-асы бросили жребий, и Локи выпало отправляться за золотом, а Один и Хенир остались заложниками. Локи выторговал у морской королевы Рэн ее замечательную сеть, с помощью которой сумел поймать короля гномов Андвари, который скрывался в чешуйчатой шкурке лосося. От Андвари, в обмен на свободу, Локи получил огромное количество драгоценностей гномов. Вдобавок ко всему он еще сорвал с пальца Андвари кольцо, имевшее форму змеи, которая зажала в своей пасти собственный хвост. Чешуйками в шкуре этой змеи были бриллианты, а глазами — рубины.