Магия греха (Двойная жизнь)
Шрифт:
В понедельник утром Лиз поехала в больницу, чтобы забрать Нелл и отвезти ее к себе домой. На носу у той оставался еще один маленький кусочек пластыря, но ей строго-настрого приказали не снимать его до следующей недели, когда она должна будет в последний раз явиться на осмотр. Проволока давно уже была снята. Теперь Нелл могла есть мягкую пищу: яйца всмятку, йогурт, крепкий бульон; к тому же теперь ей было намного легче разговаривать.
– Ну вот, уже получше, – одобрила Лиз. – Однако по поводу носа нельзя сказать ничего определенного, пока не снимут пластырь.
Нелл чувствовала себя так, как будто все это происходит
– У меня такое впечатление, как будто я начинаю какое-то грандиозное путешествие, – сказала Нелл, с детской радостью несясь навстречу неизвестному.
– За одно мгновение, – улыбнулась Лиз, – естественно, я не смогу тебя изменить. Ты это должна понимать. У нас с тобой впереди недели, даже целые месяцы работы.
– Да, это настоящее приключение. О... я чувствую себя так прекрасно. Знаешь... – Нелл быстро повернулась к Лиз.
– Что такое? – с тревогой спросила та.
– Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне было так хорошо ...если вообще было.
Это бесхитростное признание сказало Лиз о многом. У нее сжалось сердце. Она убрала руку с руля и положила ее на руку Нелл, державшую большую сумку со всем ее имуществом. Лиз крепко сжала ее руку.
– С этого момента это чувство станет для тебя естественным и вполне привычным, – пообещала она.
Неожиданно глаза Нелл засверкали ярким светом, как родниковая вода в тонком хрустальном бокале, однако голос остался твердым и решительным, когда она произнесла следующие слова:
– Я тебя не подведу. Это мой единственный шанс начать новую жизнь, и я его не упущу! Ни за что! Я скорее умру, чем допущу это!
Сила и решимость, прозвучавшие в этих словах, сказали Лиз гораздо больше, чем все услышанное до сих пор. Да, она все еще девочка, настоящая маленькая девочка, потому что, несмотря на богатый опыт уличного мата, грубости и унижений, под маской неприступности скрывалась легкоуязвимая наивная душа. Она скрывала детскую восторженность и впечатлительность под холодным блеском глаз и неприступным выражением лица. У нее, несомненно, есть характер и... и еще что-то. Это было качество сродни упрямству, но больше всего оно напоминало настойчивость и целеустремленность.
Когда они подъехали к дому, Лулу мыла окна, и Лиз представила ее Нелл. Лулу смерила Нелл с головы до ног внимательным взглядом и потом открыто улыбнулась, обнажив ослепительно белые ровные зубы.
– Я уже поставить кофе, – проговорила она с ужасным акцентом.
– Прекрасно.
– Сначала о главном. – Лиз бросила на кресло сумку и стала подниматься по ступенькам на второй этаж. – Я подобрала тут для тебя кое-какую одежду.
Они отобрали несколько пар брюк: из рубчатого плиса, черные и нежно-голубые; еще одни – из бронзового бархата и последние – из ярко-фиолетового крепа. Еще они отложили две пары джинсов, несколько свитеров разных цветов и две блузки – белую и кремовую.
– Все твоего размера, – уверила ее Лиз, помогая нести кучу отобранной одежды в нижнюю комнату, в которой Нелл теперь должна была жить. Комната была отделана в стиле «Веджвуд», в белых и голубых тонах, с длинными розовыми занавесками на окнах и таким же покрывалом на кровати.
Нелл быстро скинула юбку и свитер и надела
– Где мусорное ведро? – на ходу спросила она Лиз.
– Оставь они здесь, – попросила Лулу, – я знаю кое-кто будет радоваться им.
– С удовольствием. – Нелл протянула вещи ей. Лулу сразу же засунула их в свою сумку.
– Она знает, чем ты занимаешься? – шепотом спросила Нелл.
– Конечно. Лулу можно доверять. Она у меня уже давно. Я ей верю. Она даже еще более прагматична, чем я, и всегда настаивает на том, чтобы я увеличивала свою ставку. Считает, что я мало беру. Она очень жалеет, что ей в этом деле не так везет, как мне, и что она – я цитирую – «давать всем это даже бесплатно». – Лиз откинулась назад и положила ноги на кофейный столик. – Это дом Проституток, – улыбнулась она.
– А у тебя много американских клиентов?
– Четверо. Двое – в Нью-Йорке, один – в Чикаго и один – в Сан-Франциско.
– Ты часто с ними встречаешься?
– Раз в полгода, или когда им приспичит. Обычно мне звонят, а сразу после этого я получаю билет в обе стороны, и в аэропорту Кеннеди или О'Хара меня у «Конкорда» уже встречает машина.
– И сколько ты там остаешься?
– Опять же все зависит от того, чего им захочется. Иногда на одну ночь, иногда – на неделю, иногда – на уик-энд. Когда за мной присылают, я перехожу в полное их распоряжение, в буквальном смысле.
– И ты думаешь, что они согласятся принять меня?
– Если я сделаю все правильно, то да. Это уже моя часть соглашения, так что не беспокойся. Я знаю их всех, знаю, чего они хотят, что любят и как далеко могут зайти в своих желаниях. Поэтому я могу предположить с большой точностью, что они примут, а что – нет. Я не собираюсь ставить их перед фактом и сбрасывать тебя как снежный ком на голову. Сначала я подготовлю почву, а спустя некоторое время выйду из игры, а ты войдешь. К этому времени, я надеюсь, смогу научить тебя всему, что умею сама.
– Они приходят и сюда?
– Никогда, – отрезала Лиз. – Это мой дом. А дома я делами не занимаюсь. Ты тоже не будешь заниматься. Ты будешь ездить к ним: туда, куда они захотят, на столько, на сколько им будет нужно, ну и, соответственно, за это ты будешь получать свои деньги. Однажды я вернулась домой из Сан-Франциско с десятью тысячами долларов. – Лиз вздохнула. – Сейчас он уже умер, но от него мне достался еще один очень хороший клиент...
Нелл была вне себя от восхищения. Эта женщина знала себе цену. У нее не было никаких комплексов неполноценности или, напротив, зазнайства и самоуверенности. Она ничуть не стеснялась того, чем занималась. У нее просто не было причин стесняться. Во всех ее жестах, словах и манерах сквозила спокойная уверенность, в основе которой лежали долгие годы напряженной работы и огромного успеха. Даже ее собственная неизбежная смерть не пугала ее. Какая бы еще другая женщина смогла относиться к такому событию с подобным прагматизмом и с такой – по крайней мере, внешней – легкостью? В какой-то момент Нелл увидела в ней свою добрую судьбу, свою покровительницу, но в душе все равно приказала себе не торопиться, стараясь сдержать оптимизм.