Магия греха (Двойная жизнь)
Шрифт:
– Я рада, что ты это сказала. – Нелл подняла поднос. – Не думаю, что я когда-либо стану такой. Меня не волнует проблема показной важности собственной персоны.
– Филипп склонен к проявлению легкой грубости и твердости, – согласилась Лиз.
Нелл немного поколебалась, а потом вдруг неожиданно спросила:
– Но почему тебе он так небезразличен? Лиз улыбнулась.
– Я знаю его, – просто ответила она. – Наверное, я единственный человек, который его действительно знает. Все знать – значит все прощать, но, ради всего святого, не передавай ему моих слов.
– Он ужасный сноб, тебе не кажется?
– Для Филиппа Виндзорский замок все равно что самая обыкновенная
– Я тебя предупреждала. У меня семнадцать лет практики общения с человеком, подобным ему.
– Твой отец был таким же, как и Филипп?
– В одном – у него была такая же непреклонная уверенность в своем превосходстве над другими, да еще он считал, что он, и только он, знает истину в этом мире.
Лиз рассмеялась, но в ее взгляде сквозило уважение. Она сжала пальцы – это был знак душевного волнения.
– Если ты считаешь, что у вас с Филиппом ничего не получится, кроме постоянной вражды, тогда я не буду приглашать его к нам.
Нелл на секунду остановилась с подносом.
– Но ты же сказала, что он может оказать неоценимые услуги.
– Да, сказала.
– Тогда его надо приглашать. Скажу тебе честно, я ему ни на секунду не поверила, да и он мне тоже, но в данном случае он нужен.
– Я поражена твоим прагматизмом, – подняла брови Лиз, – он, наверное, тоже. Надо иметь мужество, чтобы противостоять ему, и, хотя он всегда говорит, что ему нравится, когда с ним не соглашаются, на самом деле это далеко не так. Он просто терпит. Может, не стоило мне говорить тебе все это, но, если ты с ним поладишь, он научит тебя очень, очень многому. Ведь ты сама этого хотела, не так ли?
– Да-да, конечно. Очень хотела...
В течение нескольких последующих недель Нелл не раз задавалась вопросом, стоит ли вся эта затея того, чтобы тратить столько сил. Каждая минута в течение дня была занята у нее каким-то заранее спланированным делом. Первое, с чего они начали, это произвели тщательное обследование ее лица, после чего было принято решение о необходимости небольшой коррекции носового хрящика и костей челюсти.
– Ты можешь учиться прямо в клинике, пока с тебя не снимут бинты. Все равно выходить оттуда запрещено, и есть прекрасный шанс усвоить в теории все то, чему придется потом учиться на практике.
– Но зачем мне изучать антикварную французскую мебель? А эти полотна импрессионистов? Или какая разница между вином, выдержанным год или выдержанным два?
– Потому что тебе может попасться клиент, который захочет поговорить с тобой о своей последней сделке, в результате которой у него оказалось кресло Людовика V, или маленькая картина Эдуара Мане, или «Шато Латур» 1961 года, вот почему. Тебе надо знать не только, что заказать в дорогом престижном ресторане, но и как это сделать. Еще важнее знать, как правильно есть эти блюда. Ты знаешь, как очистить персик, не запачкав пальцы? Или как справиться с огромным артишоком?
Когда она вышла из клиники, то мало чем напоминала прежнюю Нелл, потому что горбинка на ее носу исчезла и челюсть имела более мягкие очертания, чем раньше. После этого она попала в руки специалиста по мимике, показавшего,
Как-то, когда Нелл выходила из очередного салона, одетая в шелковый костюм цвета слоновой кости, Филипп заметил: «Кажется, дорогая моя Элизабет, ты нашла настоящую манекенщицу». Это было все, чего только могла желать Лиз.
Нелл была просто сногсшибательно красива: высокая стройная фигура, упругая и выносливая после долгих упражнений в спортивных залах, новое лицо, которое имело несомненно аристократические черты, – она наконец стала, как и обещала себе, такой, как хотела. Филипп помогал ей, сопровождая ее во время ленчей в фешенебельный ресторан, который посещали женщины, чьи имена не сходили со страниц газет, перепечатывающих друг у друга слухи о знаменитостях.
– Вот эта, например. – Филипп никуда не показывал, а просто как бы невзначай взглянул на одиноко стоящий у окна столик. – Та, у которой вроде бы неаккуратная крикливая грива, а не прическа, хотя на самом деле она выложила за нее бешеные деньги. Она профессиональный истец. За последние четыре-пять лет она заработала себе почти миллион тем, что судилась с определенными печатными изданиями, в основном бульварной прессой, обвиняя их в клевете, но истории эти она по большей части выдумывает сама и за редким исключением ставит в основу их реальные события. Хотя имена там самые настоящие и довольно известные. Начала она с того, что провела ночь с очень важным субъектом, которого после этого никогда больше не видела. Но она представила одну-единственную ночь как любовную историю всей его жизни. Все это ложь, но тот человек, о котором идет речь, занимает такое положение, что не может ей ответить подобным образом.
Нелл, стараясь почти не смотреть по сторонам, тем не менее хорошо успевала разглядеть тех женщин, о которых ей рассказывал Филипп.
– Ее подруги тоже авантюристки, любительницы поохотиться за легкими деньгами. Та, блондинка, на самом деле смесь англичанки и индуски, кажется, она притащилась сюда из Калькутты. Раньше она была знакома с богатым американцем, большим любителем экзотики, платившим ей за ее огромные красивые глаза и утверждавшим, что она похожа на жительницу Гавайских островов. Он умер, так что теперь некому сказать ей правду в глаза, когда она утверждает, что она действительно гавайка. Третья представляет собой ни больше ни меньше, образно говоря, «звездолет». Она по большей части обслуживает в постели звезд. Она подцепила заходящее светило кинематографа, и он предложил ей главную роль в одном из своих последних фильмов. Тем самым увела эту роль из-под носа у всех претендующих на нее ведущих актрис его труппы, а затем два года подряд наслаждалась славой, популярностью и, естественно, доходом от наследства, что он ей оставил, отправившись в мир иной. С первого взгляда трудно сказать, кто из них зауряднее и глупее и кто больше всех получает. Они все продаются только тем, у кого кошельки набиты до отказа. Но все вместе они не стоят даже и коробки спичек. Однако вот эта женщина... видишь, сидит одна за столиком в углу? Эта лошадка уже совсем другой масти. Заинтригованная Нелл с нетерпением в голосе спросила: