Магия Изендера
Шрифт:
Вскоре я снял с себя большую часть одежды, но жилета снимать не стал. Аккуратно сложив всё в дупле, я оставил себе из оружия только "Винторез", приведя его в боевое положение, и плазменный меч. Мне не терпелось посмотреть на то, что же это такое. Как только я включил эту штуковину, то понял, что её лучше никому не показывать. Плазменный клинок на минимуме имел в длину полтора метра и мог удлиниться до шести. Он издавал тихий шелест, но пробовать им рубить что-либо, я не стал и почти сразу же выключил. Спрятав это чудо-оружие от греха подальше, я забросил за спину "Винторез", повесил на шею горжет с ноутбуком и причиндалами к нему, моток прочного репшнура, надел латные рукавицы,
В этом мне помогали шипы на ботфортах и когти. Жаль только, что я лез без страховки. Так ведь и сверзиться вниз можно. Только через двадцать с лишним метров мне попалась навстречу толстенная ветка и я сделал на ней перекур. Через два часа я добрался до вершины и убедился, что вокруг на несколько десятков километров раскинулся лес и никого, кроме орлов в небе, я не увидел. Покуковав на вершине дуба с полчаса, я стал спускаться вниз и проклял своё решение подняться наверх. Тем не менее мне всё же удалось не свернуть себе шею, но древолазанье я возненавидел. Зато когда я спустился на последнюю ветку, то очень обрадовался, так как увидел небольшое свинское семейство и без особых раздумий завалил подсвинка.
"Винторез", как выяснилось, стрелял очень тихо и было слышно лишь то, как с негромким клацаньем пуля была подана в ствол. Подсвинка я снял с первого же выстрела, после чего быстро спустился вниз и, вооружившись ножом выживания, пошел за своей добычей. Вот теперь я был полностью доволен и вскоре, натаскав наверх валежника, готовил себе шулюм из свинины. После сытного ужина я потренировал лёгкие путём надувания матраца, устроил себе удобное ложе, снял ботфорты и завалился на него с ноутбуком. После этого я семнадцать дней только тем и занимался, что изучал магию и учился работать с волшебными палочками, да ещё учился использовать все возможности своих магических латных перчаток.
Всего я изучил сто тридцать два заклинания и лишь треть из них можно было отнести к боевой магии воздуха и огня. Вот тут то и выяснилось, что они способны превратить латные перчатки в очень грозное оружие ближнего боя. Мой магический фальчион также обладал массой полезных свойств для боя с любым противником, но я не думаю, что местные бойцы были слабее меня. Скорее наоборот. Что же, значит мне нужно будет вести себя вежливо и не испытывать лишни раз судьбу. В лечебной магии я преуспел настолько, что даже рискнул рубануть себя ножом выживания по ноге и, тут же вооружившись розовым бастоно магиа, тут же одним заклинанием заставил кровь остановиться, вторым свёл края раны, а третьим и четвёртым исцелил её, да так, что даже шрама не осталось.
В процессе изучения этих заклинаний выяснилось, что на семьдесят процентов все магические заклинания не имеют никакого отношения к изендорскому языку. Он же, в свою очередь, оказался примерно тем самым языком, на котором мы разговаривали друг с другом в Легионе, чем бесили командиров-французов. Те требовали, чтобы говорили только по-французски, а поскольку в нашем взводе было полно испанцев и итальянцев, то я нахватался от них всех тех словечек, которые на поверку оказались почти изендорскими. В общем язык я тоже подучил и утром девятнадцатого дня снова пошел на север и выбирался из леса целую неделю. По пути я встретился с тремя громадными медведями, но не сразу, а по очереди и мы, немного подумав, решили не вступать друг с другом в конфликт.
На двадцать восьмой день я вышел из леса и не увидел тех гор, о которых мечтал. Зато я увидел большое озеро, вдоль берега которого куда-то шла дорога, а также весьма приметный валун на берегу. На дорогу
Ждать причлось часа три и вскоре я услышал вдали приглушенный стук копыт и лошадиное всхрапывание. Микрофоны в шлеме и в самом деле были очень чувствительными, но я знал это и раньше. Покрытие дороги, плотный и ровный, песчанистый грейдер, было способно выдержать даже тяжелый грузовик и я не заметил на нём следов копыт или повозок. Вооружившись небольшой зрительной трубой, я увидел небольшую группу всадников. Их было шестеро. Трое явно молодые, не старше меня, рыцари в ламинарных полудоспехах, за ними ехали верхом ещё трое господ облачённых кто во что попало, похоже оруженосцы, а позади них скакали три навьюченные лошади.
Выйдя на середину дороги, я взял в правую руку корьё, а левую положил на рукоять взведённого арбалета с наложенным на него болтом. Всадники быстро приближались. Они уже заметили меня и явно были настороже. Вскоре они остановились метрах в тридцати от меня и взгляды всех шестерых были явно недоумёнными. Все шестеро на первый взгляд не казались опытными воинами, зато лошади у них были отличные. Рослые и очень мощные. Как раз для рыцарей. Сделав в их направлении несколько шагов, я громко крикнул:
— Господа, прошу вас уступить мне одну лошадь! Поверьте, я вам щедро заплачу за неё.
Рыцари не рассмеялись мне в ответ, но и не насупились слишком строго. Тот, который скакал посередине, крикнул:
— И какова будет ваша щедрая плата?
Сделав ещё несколько шагов, громко стукая тыльной стороной копья по дороге, я немедленно известил их о размерах платы:
— Ваша жизнь, господа, и немного денег. Думаю, что более щедрого предложения вам уже никто не сделает. Тем более, что как только я доберусь до того места, где смогу купить лошадь, верну вашу. Мне уже осточертело шастать пешком по этому проклятому лесу.
Рыцари громко расхохотались, словно я рассказал им анекдот, и уже другой рыцарь, трогаясь с места, крикнул:
— Друг мой, нас устраивает одна только наша жизнь и ваш рассказ о том, куда подевалась ваша лошадь. Вы, похоже, очень опечалены этой потерей. Позвольте представиться — я Рикардо дос-Табело, кавалер, это мои друзья, Эстебан дос-Маро и Марко дос-Феро, мы все трое воины, ищущие славы, как и вы, наверное.
Поклонившись, я ответил:
— Нет, господа, лично я славу не ищу, но как и вы я тоже кавалер и воин, моё имя Диабло дос-Алексио, но вы можете называть меня просто Дио. Неделю назад со мной приключилась неподалёку отсюда гнусная история. Я спешился, чтобы отлить и не успел сделать это, как моему коню вздумалось побегать по лесу. В итоге я шел по его следу четыре дня, пока не обнаружил, что это вздорное животное забрело на обед к огромному медведю и тот решил, что конина вкуснее папоротников и прошлогодних желудей. Хорошо, что хозяина здешнего леса не заинтересовал мой рюкзако. Мы мило раскланялись, я забрал свой рюкзако и пошел к дороге. Седло и сбруя, как я понял, медведь воспринял, как пряности. Их я не нашел.