Магия крови. Инкуб – II
Шрифт:
В общем, девчонка по имени Гемма, которая ещё не умерла в её душе, при встрече с пленником по-прежнему испытывала благоговейный трепет. И не важно, что он в своё время подверг её немыслимым испытаниям. Почему-то этой дурочке казалось, что он имеет на это право. Гемме страшно хотелось, чтобы в золотых глазах пленника снова загорелся тёплый свет, и его прекрасное лицо засияло любовью всепрощения, а не давило холодным равнодушием так сильно, что временами ей хотелось взвыть от отчаяния и, упав на колени, молить о прощении.
Но теперь в их дуэте главенствовала Царица вампиров. Она была тверда духом и не давала вырваться на волю постыдным слабостям. Неукротимая в своём безумии
О да! Сейчас это было всемогущее существо, которого безумно боялись все жители Ночного королевства. Ветреная и своевольная, своими безумными выходками Царица вампиров держала в постоянном страхе даже живых лордов-вампиров – могущественную элиту, пользующуюся её особым расположением. Но никакие их привилегии и заслуги не спасали от её гнева. Наоборот. Будучи рядом, они чаще других попадали под опалу. И не важно, что было причиной – просто придурь могущественной колдуньи или малейшая тень сомнения в их преданности. Выбрав виноватого, она начинала неторопливо уничтожать его семью и друзей. Причём с такой изощрённой жестокостью, что зачастую впавший в немилость был готов покончить жизнь самоубийством лишь бы не видеть, что она вытворяет с дорогими ему людьми.
Но такой Царица вампиров была не всегда. Когда-то она была обычной девочкой, которую звали странным именем Гемма и жила она на планете Земля, не ведая ни о какой магии. Ни под каким видом её не могла посетить безумная фантазия, что однажды она станет могущественной колдуньей, и единолично будет править королевством.
В раннем детстве будущая гроза и прародительница расы вампиров на Ойкумене жила счастливо и спокойно. Мать – интеллигентная умная женщина очень любила и баловала единственное чадо. К несчастью, она умерла, и тогда начались мытарства девочки. Тут же объявился беспутный папенька, да не один, а с новой семьей и тут же заявил права на их однокомнатную квартиру. Конечно же, восьмилетний ребёнок не смог противостоять взрослым. В результате целых два года новые родственники втихомолку изводили девочку, стараясь выжить её из квартиры, но та держалась и не убегала. Тогда мачеха стала её поколачивать, и девочка всё чаще болталась на лестничной площадке, не решаясь зайти домой. К счастью, на это обратили внимание вездесущие старушки, живущие по соседству. Когда они в глаза принялись стыдить её отца, тот решил сплавить дочь к бывшему пасынку от предыдущей семьи.
Девочка до мельчайших подробностей запомнила тот день, когда она впервые встретилась с Глебом.
Вначале они долго ехали на трамвае, а затем пешком поднялись на последний шестой этаж дореволюционного дома. При подходе к квартире присмиревший отец занервничал и не сразу решился нажать на кнопку звонка. Где-то внутри квартиры раздался мелодичный звук, но никто не поспешил к ним навстречу, и они ещё долго стояли на лестничной площадке.
Наконец, кто-то сердито рыкнул и загремел цепочкой. Дверь резко распахнулась, и на пороге появился очень высокий юноша в щеголеватом спортивном костюме. При виде нежданных гостей он скривился, но всё же поинтересовался у отца Геммы, какого чёрта они здесь забыли. Когда выяснилось, что именно, он категорически отказался от подкидыша, заявив, что ему и так хватает забот.
Заискивающе улыбаясь, толстяк вытер блестящую лысину и сокрушённо развёл руками.
– Прости, сын, тогда я вынужден переехать
– Слушай, «отец», – юноша буквально выплюнул последнее слово, – мне глубоко наплевать на твои трудности. Забирай своёго… – он собирался выдать матерную тираду, но посмотрел на сжавшегося ребёнка и придержал язык. – Катись отсюда, козёл! Пока я тебе рога не открутил! – буркнул он и попытался захлопнуть дверь.
Но не тут-то было. Отец Геммы был тёртый калач. Выяснилось, что он по-прежнему прописан в двухкомнатной квартире своего бывшего пасынка. Не стесняясь выглядывающих соседей, он начал визгливо кричать, что имеет полное право здесь находиться.
Юноша совсем разозлился и с яростью заявил, что сейчас выбросит наглого отчима и его отребье с шестого этажа и на этом все его проблемы разом закончатся. Испуганная его резким тоном Гемма подняла голову и впервые посмотрела на того, к кому пытался сплавить её отец. Это оказался юноша лет семнадцати на вид, но какой!
Девочка в изумлении приоткрыла рот, не в силах отвести глаз от прекрасного лица и перед её внутренним взором замелькали картинки из далёкого и сказочно беззаботного детства, большая часть которых была связана с атмосферой православного храма.
Гемме живо вспомнился запах ладана; благостное выражение на лицах окружающих; невнятный речитатив батюшки, размахивающего кадилом; умиротворение на лице матери. В своё время та любила ходить в церковь и при этом частенько брала с собой дочь. А ещё девочке сразу же вспомнились её ласковые глаза, тёплая ладонь, поправляющая выбившиеся из-под платка непослушные прядки волос и тихий шепот: «Деточка, давай поставим свечки за упокой души твоих бабушки и дедушки. Пусть они порадуются на небесах, какая у них хорошая внучка…»
Идущая служба маленькой Гемме не понятна и пока мать молится, она переминается с ноги на ногу и с любопытством оглядывается по сторонам. Богатые иконостасы в золочёных окладах притягивают её взор, и от нечего делать она рассматривает благообразные лица святых. Они настолько похожи друг на друга, что она никак не может их отличить друг от друга. «У этого есть борода, а у этого полосатые штаны, как у нашего соседа дяди Гриши», – тихонько бормочет она и вдруг наталкивается на строгий взгляд.
«Ой!» – девочка примолкла, не в силах отвести глаз от прекрасного лица. Святой на иконе совершенно не похож на других. Он кажется ангелом, сошедшим с небес, но без присущей их изображениям отрешённой безмятежности. За внешним спокойствием святого кроется внутреннее напряжение и живой интерес. О нет! Он ещё не умер для мира. Девочке кажется, что тёмные глаза глядят прямо в её душу и строго вопрошают, на самом ли деле она такая хорошая девочка, какой её считает мама. Гемма сразу же припомнила недавнее происшествие.
«Я разбила китайскую чашку, а сказала, что это Мурзик, – покаялась она, охваченная чувством вины. – Но вы не думайте, я не лгунья! Я обязательно скажу маме и попрошу у неё прощения. Честное-пречестное!».
Девочке кажется, что после её признания взгляд святого потеплел, и она радостно заулыбалась.
«Впредь не обманывай маму, да и котёнок не заслужил полученную трёпку».
«У Мурзика я тоже порошу прощения!»