Магия крови. Инкуб – II
Шрифт:
«Вот и умница!»
«Вы больше не сердитесь?»
«Разве можно сердиться на такую хорошую девочку? – ласково улыбаясь, отвечает святой, и икону охватывает золотое сияние…
Заворожённо глядя на юношу, Гемма невольно шагнула к нему. «Вылитый архангел Михаил и такой же сердитый, как он вначале!» Сияющее личико девочки не осталось незамеченным. Юноша перестал злиться, и с недоумением посмотрел на неё, не понимая, что происходит. Обычно такого возраста малявки ещё не обращали на него внимания, да и чувствовалось, что здесь что-то другое, а не ранний
– Блин! Ну, ты и сволочь! – процедил юноша сквозь зубы и с яростью уставился на отца Геммы. – Гад! Ладно, я для тебя чужой, но неужели не жалко родную дочь? – он ухватил воротник обтрёпанного пальто девочки. – Это что? Вы что, на помойке отрыли эти обноски? И вообще, никак твоя подлая семейка морила девчонку голодом.
У отца Геммы виновато забегали глазки, он снова вытер заблестевшую лысину грязным клетчатым платком и зачастил, оправдываясь. Мол, за ней хорошо смотрели, но не в коня корм, а денег в обрез, и на всех не хватает. Слушая его, юноша всё больше мрачнел.
– Хватит заливать! Уже тошнит от тебя!
С выражением, какое бывает при сильнейшей зубной боли, он снова посмотрел на молчащую девочку, а затем с обречённым видом отступил в сторону.
– Ладно. Заходи, малявка, – буркнул он и снова встал в двери.
– А ты пошёл вон, сволочь! – рявкнул он на отчима, сунувшегося было следом.
– Дык, я на минуточку, Глеб! Хочу посмотреть, как дочка устроится, да и вдруг какие вещи забыл, а? – на физиономии отца девочки заиграла льстивая улыбочка. – Может, дашь мне что-нибудь на память об Олесе?..
– Скотина! Здесь больше нет ничего твоего. Ты уже вынес всё, что мог в моё отсутствие, включая мои и мамины вещи! – процедил юноша с возмущением.
– Да, ладно! Это я так для порядка! Могу…
– Сгинь, задница! Сделай так, чтобы я больше тебя никогда не видел, а то пожалеешь.
С угрожающим видом Глеб шагнул к отчиму, и тот шустро отскочил от двери, захлопнувшейся в каком-то миллиметре от его носа.
– Уличная шпана! Бандит! Тюрьма по тебе плачет! – выкрикнул он, и тихо, чтобы его не услышали, злобно пробормотал: – Нужно было посадить сучонка, когда была такая возможность. Попроси я братана Кольку, и за бутылку он повесил бы на него любое преступление. Жаль, что он совсем спился, и его турнули из милиции.
В небольшой прихожей Глеб подпихнул вперёд замешкавшуюся девочку.
– Смелей, малявка! Твои хоромы по коридору направо, – распорядился он довольно миролюбивым голосом и, хмыкнув, добавил: – Как будто знал, что придётся потесниться и недавно сделал перепланировку. Зато теперь у нас есть две отдельные комнаты.
Это «у нас» царапнуло сердце девочки, и она покосилась на своего нового опекуна. Глеб ободряюще улыбнулся и толкнул двери, отведённой ей комнаты.
– Дуй вперёд.
Как осторожный зверёк, Гемма несмело заглянула внутрь и, сделав несколько шажков, застыла. На её личике появилось недоверчивое выражение при виде прекрасно отделанной светлой комнаты с непривычной обстановкой. Мебели было немного, но выдержанная в строгом стиле она была жутко дорогой: кожаный диван, стенка из натурального дуба, современный письменный стол с очень удобным креслом. Причём, на каждой мелочи лежал отпечаток хорошего вкуса. Такое девочка видела только по телевизору в те редкие моменты, когда никого не было дома. Чувствуя себя не в своей тарелке,
– Никак избалованную мамзель не устраивают мои хоромы. Ну, и куда ты собралась, если не секрет? На ближайшую помойку? – язвительно проговорил Глеб.
Прислонившись к косяку, он исподтишка наблюдал за девочкой. После его слов она совсем поникла. Испугавшись, что гостья сейчас расплачется, он сбавил тон.
– Да, ты не тушуйся, малявка. Чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях, – добавил он со вздохом.
Девочка подняла голову и пытливо заглянула в его лицо. Вопреки ожиданиям её тёмные глаза были совершенно сухи, и лишь бескровные губы в застарелых болячках мелко подрагивали, выдавая внутреннее напряжение. Глеб поморщился. «Блин! Вдруг это какая-нибудь зараза? Нужно срочно сводить подкидыша к врачу».
– Ну, что молчишь? Или ты собираешься вечно стоять здесь памятником?
– Если ненадолго, то я могу пожить в кладовке или в коридоре. Зачем мне такая большая комната? – прошептала девочка, нервно стискивая пальчики с траурными каёмками под ногтями.
– Что?.. С ума сошла, какая кладовка? Это твоя комната и точка!
Стараясь не вспугнуть ребёнка, Глеб не спеша подошёл ближе и присев на корточки, заглянул в бледное насторожившееся личико.
– Не бойся, малявка, никто тебя не выгонит, – сказал он мягко. – Можешь жить у меня до тех пор, пока твой батька не одумается или ты не выйдешь замуж. Вот тогда извини-подвинься, ищите с мужем жилье на стороне. Я не дам вам сделать из своей квартиры коммуналку, – на его лице промелькнула улыбка. – Знаешь, что-то мне подсказывает, что это случится не скоро. Ведь ты не какая-нибудь легкомысленная тёл… блин!.. Я хотел сказать, что ты серьёзная девица и вряд ли мне в ближайшее время светит сплавить тебя с рук.
Похоже, его тирада не произвела особого впечатления или прошла мимо сознания девочки. С недоверчивым выражением на лице она по-прежнему смотрела на него широко открытыми глазами. Стараясь сдержать раздражение, Глеб широко улыбнулся.
– В общем, хватит капризничать. Будь добра располагайся в этой комнате. Думаю, всяко лет десять мы прокантуемся вместе, и я не хочу получить из-за тебя преждевременный инфаркт, с утра пораньше наступив на тебя в коридоре.
– Ты точно меня не выгонишь? Честное слово, я не буду мешать, – на детском личике появилось упрямое выражение. – Если отправишь в детдом, так и знай, я всё равно оттуда сбегу.
– Отчим сволочь! Ты и там побывала! – вспыхнул Глеб, но тут же взял себя в руки. – Не бойся, малявка, не будет никакого детдома. Вот те крест! Меня самого хватило только на месяц, и я решил, что больше туда не ходок и злейшему врагу не пожелаю. Веришь?
На личике девочки появилось нерешительное выражение.
– Д-да.
– Отлично! Кстати, как тебя зовут?
– Гемма. Кушнир.
– Что ж, будем знакомы, Гемма Кушнир, а я Глеб Долгорукий, хоть и не князь, но ничем не хуже. Давай пядь!
Помявшись, девочка всё же протянула свою ладошку, и юноша осторожно сжал тоненькие пальчики. «Н-да! Не рука, а воробьиная лапка. В чём только душа держится…» Он услышал, как у девочки громко заурчало в животе, и заговорщицки подмигнул, увидев её сконфуженное личико.
– Организм бастует? Всё правильно. Время позднее и давно пора подзаправиться. Идём в кухню, составишь мне компанию.
«Что бы сварганить на скорую руку? – призадумался юноша и с озабоченным видом потянулся к затылку. – Блин! Я и забыл, что вчера заходили пацаны. Кажется, под водку мы сожрали всё, что было. В лучшем случае завалялись только пиво и чипсы. Вряд ли этот опохмельный набор подойдёт в качестве еды для ребёнка». Обернувшись, он виновато посмотрел на девочку.