Магия крови

Погорелов Павел

– Мой сын вырезал тебе очень много рисунков. Слишком много, – шаман недовольно поджал тонкие губы. – Скажу больше, я не знаю ни одного берсерка, у которого их было бы столько, сколько у тебя. И это было совершенно безрассудно.

Пауза немного затянулась, и Илья счёл возможным вставить вопрос:

– Это могло меня убить? – егерю вспомнился их недавний разговор с Ар’Ваком.

– И не один раз, – подтвердил Гремучий Змей. – Нанесение рисунков – опасное дело. Опасное прежде всего для будущего берсерка. И чем больше рисунков – тем выше риск. Поэтому принять

на себя столько шрамов решаются немногие. И ещё меньше выживает. Как это удалось тебе – ума не приложу.

– У меня не было выбора, – грустно улыбнулся в ответ Илья. – Ар’Вака заставили их нанести, а меня – вытерпеть.

– Возможно, тебе помог рисунок Духовного Стража, пусть и неправильный, – задумчиво проговорил старый шаман. – Но теперь это уже неважно. Пока неважно. Теперь твоё дело – научиться использовать всё это богатство.

***

– В первый раз твои рисунки оживил Ар'Вак, – очередной урок старый шаман начал с напоминания о злополучной лаборатории. – Теперь попробуй почувствовать их сам. Закрой глаза. Я тебе помогу.

Илья опустил веки. Орк и человек сидели на циновке во дворе. Никто не отвлекал их от занятий. Младший шаман в очередной раз укатил в город на стареньком военном пикапе с открытым верхом. В старом мире в России Ар'Хан с его несколькими тысячами жителей назвали бы посёлком. Здесь же гордо именовали городом, столицей крупнейшего острова архипелага Зелёного Ожерелья. Сам остров носил то же название с приставкой “Большой”.

– Сейчас я помогу тебе разбудить рисунок простейшим способом, – проскрипел старый шаман. – Дай мне руку.

Илья протянул левую руку, и кисть тут же как крабьей клешнёй зажали.

– Не дёргайся, – предупредил орк, и безымянный палец кольнула резкая короткая боль.

– Всё уже, мне нужна только капля твоей крови. Теперь расслабься. Прислушайся к стуку своего сердца. К биению жил, – на этих словах орк прижал пальцем запястье Ильи, заставив того почувствовать пульс. – Ощути, как кровь бежит от сердца к рукам и ногам. До самых кончиков пальцев. Как она наполняет тебя жизнью. Она – сама жизнь. Почувствуй её.

Размеренный негромкий голос старого шамана убаюкивал. Из него пропал привычный уже скрип, слова лились ручьём, журчали, как вода на камнях…

Илья сам не заметил, как перестал чувствовать боль в проколотом пальце. Как не особо привычная поза, в которой он сидел на циновке, перестала мешать. Как журчащий ручей, в который превратилась речь учителя, заструился по ветвистому руслу сосудов…

И тут старый шаман прижал окровавленный палец Ильи к его собственному плечу. К одному из рисунков, оставленных ритуальным обсидиановым ножом.

Вода в ручье, текущем по жилам, моментально вскипела. В сердце вспыхнул вулкан, извергая из себя лаву. Жидкий огонь вмиг прокатился по телу от груди до кончиков пальцев, от артерий до самых тонких капилляров.

Илья распахнул глаза и вскочил на ноги. Мир сразу стал удивительно чётким. Цвета налились сочностью, взгляд начал подмечать

мельчайшие детали, по желанию вычленяя их из окружения. Какофония окружающего подворье леса распалась на отдельные звуки. Воздух расцвёл множеством запахов, включая и те, которые Илья раньше не различал.

Солдат и охотник, егерь никогда не жаловался на недостаток внимательности и наблюдательности. И на него никто не жаловался, ни с этой, ни с той стороны от прицела. Но такого обострения восприятия Илья не мог и предположить.

– Сколько птиц ты слышишь вокруг дома? – подал голос Гор'Ассади.

Егерь прислушался.

– Двенадцать вон на том дереве, – начал егерь, но шаман оборвал его взмахом руки:

– Достаточно. Ты понял, что даёт этот рисунок. Он действует достаточно долго и не требует больших затрат. Но сила большинства рисунков очень краткосрочна. Берсерк не может стать сверхвоином надолго. Но за то время, что ему доступно, он может совершить многое. И теперь ты будешь учиться оживлять рисунки сам.

***

Обычно обучение пользоваться рисунками проходило прямо во дворе дома Гор'Ассади. Человек и орк устраивались на плетёных циновках и начинали с медитации. Услышать стук сердца и почувствовать ток крови под размеренную речь учителя теперь удавалось без особого труда.

Илья уже пробовал активировать рисунки своей кровью и чужой. Егерь не уточнял, чью кровь принёс ему учитель, знал только, что какого-то жертвенного животного. Разницы в ощущениях он особой не ощутил. Правда, звериной крови для активации понадобилось гораздо больше, чем своей. Теперь настало время попробовать оживить рисунок самостоятельно, без внешнего катализатора.

Но сегодня старый шаман решил немного изменить привычный ход тренировки. С самого утра он увёл егеря в лес. Узкая, но натоптанная тропка вела через заросли, постепенно забираясь всё выше.

– К вулкану идём? – догадался Илья.

– Да, к Огненному Сердцу, – отозвался шагавший впереди шаман. – Там место силы. Ты сможешь лучше почувствовать свои рисунки. Используешь "Шестое чувство", оно дешевле всего тебе обойдётся.

– Хорошо, – принял указание учителя Илья. "Шестое чувство" было тем самым обострением восприятия, с которого он и начал своё обучение. Этот рисунок требовал меньше всего крови на свою активацию и поддержание, и при этом мог работать довольно долго.

Подъём постепенно становился всё более ощутимым, но это не доставляло путникам особых неудобств. Огненное Сердце был довольно низким и пологим вулканом, до самого кратера заросшим густым тропическим лесом.

По мере удаления от жилья проход в зарослях становился всё уже. Здесь лес начал предъявлять на него свои права. Выпускал на тропу щупальца лиан, вытягивал разлапистые перья папоротников. Старый шаман уступил место своему молодому ученику, и Илья пошёл первым. Егерь вытянул из брезентовых ножен мачете с длинным остроконечным клинком и время от времени срубал разбушевавшуюся зелень.