Магия крови
Шрифт:
Светило солнце, но мне вдруг стало холодно. Вороны, громко крича, кружили над нами.
— Давай я попробую, — предложил Риз. — Меня не сильно беспокоит возможность потерять себя.
Глубоко вдохнув, я кивнула:
— Хорошо. Тогда за дело.
Я медленно поднялась с земли и вышла из круга. Колени мои дрожали, а земля как будто уходила у меня из-под ног.
Риз схватил меня за руку, когда я покачнулась.
— Ты что, Сил?
— Не могу… страшно кружится голова.
— Тебе совсем плохо?
— Да. Я, видимо, перенапряглась, но все же почувствовала, как магия отвечает мне. Она высосала из меня все силы. — Риз поддерживал меня, когда я, опустившись
— У отца есть запись об этом, ты ее читала?
— Да.
Брат достал книгу, раскрыл ее на нужной странице и прочел:
— «Для нормализации работы желудка после перевоплощения рекомендуется имбирь или настой ромашки. Могут отмечаться болезненные очаги по всему телу. От головной боли принимать воду с сахаром». Кстати, — добавил он, — в рюкзаке есть изюм и булочки.
Я достала из рюкзака, поданного Ризом, бутылку с водой и пластиковый контейнер с изюмом, однако есть мне совсем не хотелось.
— Пей, — приказал брат.
— Да, кажется, тело не хочет быть обезвоженным, как пустая раковина, — неловко пошутила я.
— Очень мудро с его стороны.
— Брр… — пробормотала я и отхлебнула из бутылки. Затем открыла контейнер с изюмом.
— Ладно, моя очередь. У тебя нож с собой? — Риз шагнул внутрь круга и опустился на корточки.
Я, протянув ему перочинный нож, наблюдала, как он полоснул им по своей ладони.
Поморщившись, он сказал:
— Кроличья кровь здесь не годится.
Кроличья кровь свернулась и превратилась в отвратительное желе. Пришлось выбросить контейнер вместе с содержимым. Я пожалела бедного, напрасно убитого кролика.
— Может, используем нашу собственную кровь? Это будет настоящая жертва, разве нет? Отец писал об этом. Эх, жаль, мы не можем спросить его…
Риз сложил ладонь в виде чаши:
— Да уж, жаль…
Протянув к нему руку, я осторожно опустила палец в ярко-красную лужицу. Кровь была теплой, липкой и густой. Моя рука дрожала, однако я, не обращая на это внимания, старательно рисовала на лбу Риза руну. Брат сдвинул ворот свитера, и я начертила такую же руну на его груди — в том месте, где было сердце, — и на ладонях. После этого Риз вытянул пораненную руку, и кровь полилась на землю, усиливая действие соляного круга. Этот прием, если верить инструкциям отца, помогал душе вернуться в тело. Все ингредиенты, необходимые для магического превращения, были готовы: кровь, огонь, воображение и несколько латинских слов. Я уже давно поняла, что обычные заговоры, действие которых длится недолго, не требуют серьезной предварительной подготовки. Более серьезные заговоры, призванные, например, снять порчу или излечить, нужно было планировать заранее.
Я прижала к ладони Риза мягкую губку:
— Так будет полегче. Давай произноси заклинание. Сосредоточься на слогах, а потом вообрази себя птицей.
— Я же читал заклинание, Сил. — Риз закрыл глаза. — Да и ты повторила его столько раз, что я уже запомнил его.
Я продолжала удерживать губку на ране.
— Это трудно, но ведь ты выдержишь? — с беспокойством спросила я.
— Да.
Риз глубоко вздохнул и сложил руки на коленях, между ладонями у него было окровавленное полотенце. Он постепенно расслаблялся, лицо разглаживалось, и веки больше не подрагивали. Легкий ветерок трепал его волосы. Я посмотрела на ворон, которые клевали хлебные крошки, и посетовала на то, что солнце светит слишком ярко. Почти весь хлеб уже был съеден. Птицы постоянно обитали здесь и довольно часто летали к нашему дому, поэтому в детстве я хорошо
Дыхание Риза внезапно изменилось — стало более частым. Затем его тело вдруг обмякло. Голова откинулась назад, пальцы разжались. Он осел и сразу упал на спину.
Свечи погасли.
Я приблизилась к брату. У него получилось!
Вороны зашелестели крыльями, и я повернулась в их сторону. Голова закружилась от невероятных ощущений. Прижав кулаки к сведенному судорогой животу, я судорожно сглатывала, стараясь унять боль, и в то же время внимательно следила за поведением птиц. Одна из ворон замерла, затем, встряхнувшись, взлетела и опустилась на одно из надгробий. Сидя на нем, она медленно открывала и закрывала глаза — и так несколько раз. Случайное облако закрыло солнце, и вокруг потемнело. Ворона взмахнула крыльями и вся затрепетала. Слетев с мраморного надгробия, она поднялась над кладбищем.
Другие птицы пронзительно закаркали и последовали за ней. Я стояла, опираясь на надгробный камень родителей. Прошло всего несколько мгновений, а я уже не могла определить, какая из кружившихся и пикирующих птиц была моим братом. Я максимально близко подошла к соляной границе круга, стараясь не коснуться ее. Грудная клетка Риза — его тела — медленно поднималась и опускалась. Он как будто спал. Я вспомнила его слова: «Меня не сильно беспокоит возможность потерять себя». И у меня вдруг мелькнула мысль, что он именно этого и желал.
Мне было приятно смотреть на спокойное, безмятежное лицо брата. Мне хотелось стать сильнее, прогнать оцепенение, пленившее меня подобно раковине моллюска. Я жалела Риза, который, прекрасно понимая мои чувства, после смерти родителей пожертвовал ради меня многим. В конце концов он превратился в другого человека: стал много пить, забросил свои дела и вернулся к девушке, которую даже не любил.
Перед глазами у меня все завертелось, земля поплыла под ногами, и я с силой вцепилась в камень надгробия, чтобы не упасть. Надо что-нибудь съесть и выпить еще воды, иначе мои силы скоро иссякнут. Почему же у меня ничего не вышло с этим заклинанием? Ведь я же вернула к жизни сотни цветов, одним движением, каплей крови. Тогда все случилось слишком легко; словно мое тело, изголодавшись по магии, пробудилось. Но сейчас… сейчас у меня ничего не получилось.
Вдруг Риз зашевелился. Его бедра приподнялись, а глаза широко раскрылись. Затем он снова обмяк, рассмеялся и, раскинув руки, нарушил границы круга.
— Силла! О, боже мой! — воскликнул он.
Мое сердце бешено забилось. Слава небесам, брат в порядке. Хлопнув себя по животу, он широко улыбнулся:
— Силла, это было потрясающе. Я летал. Ветер под моими крыльями был таким плотным, как вода. Я не мог упасть — в мире не было такой массы, которая могла бы сбить меня.
— Ух ты… — прошептала я, безуспешно пытаясь скрыть от брата свою зависть.
Он кивнул и, поднявшись, завертелся на месте, ища только что покинутую стаю.
— Я даже не представляю, как рассказать тебе об этом… — Он закрыл глаза. — Я видел цвета деревьев! Их листва имеет миллион зеленых оттенков; небо, господи, небо! Да оно не просто голубое, оно сине-бело-серебристо-зеленовато-голубое-голубое-голубое — для такого цвета даже и названия нет. Ветер в моих перьях был великолепен. Я взмывал в высоту, камнем кидался вниз, поворачивал в разные стороны, но всегда осознавал, что происходит вокруг, где находятся облака, на какой я высоте… и мои крылья — мои крылья! — мои мускулы и кости запомнили, как надо двигаться. — Риз в упоении посмотрел на меня. — Ладно, хватит. А то голова кружится.