Магия луны (Том 2)

Коултер Кэтрин

– Что она тебе наговорила? Она утверждает, что я хотел ее обольстить? И это после того, как я из самых лучших побуждений, руководствуясь братскими чувствами, пытался предупредить...

– Заткнись-ка ты, - сквозь зубы процедил Рафаэль, - и учти, брат, что сейчас ты играешь с огнем. Я ведь могу и не сдержаться. Так что лучше не утруждай себя очередной ложью.

– Вот, значит, как ты платишь мне за гостеприимство.., нападаешь.., оскорбляешь...

От возмущения Рафаэль на мгновение лишился дара речи.

– Ты меня удивляешь, брат, - наконец заговорил он.
– Виктория и я в понедельник уезжаем. А до этого я должен успеть разобраться с грязными делишками вашего клуба. Разве ты не

побеседовал с Джонни после моего отъезда из "Страуса"? Надеюсь, я не сломал ему челюсть?

Дамьен покачал головой и снова отвернулся к окну. На лужайке два садовника стригли начинавшую желтеть траву. Их движения были четкими, размеренными, выверенными до мельчайших деталей. Этой своеобразной грацией труда нельзя было не залюбоваться.

Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем Дамьен заговорил:

– Наверное, я свалял дурака, сохранив записку от Джонни. Но кто бы мог подумать, что ты, мой бесценный брат, найдешь мое секретное убежище.

– Слава Богу, что мне удалось его обнаружить!

– Могу я полюбопытствовать, мой милый, почему ты так решительно настроился уничтожить наш старый добрый клуб?

– Скажи, Дамьен, ты знал, что последние пять лет или около того я был кем-то вроде шпиона? Я работал на английское правительство против Франции. Ах, ты даже не предполагал ничего подобного? Но в любом случае все это теперь в прошлом. И я взялся выполнить одно, последнее задание лорда Уолтона. Никого не тревожили ваши постыдные делишки, пока вы по ошибке не изнасиловали дочь виконта Бэйнбриджа. Это было вашей роковой ошибкой, и дело взяли на контроль в Лондоне. Теперь ваш клуб должен прекратить свое существование, а Рам, этот сексуально озабоченный осел, предстать перед правосудием.

Дамьен криво усмехнулся:

– Перед правосудием? Чтобы весь мир узнал, что драгоценная доченька виконта Бэйнбриджа была изнасилована, причем не одним, а восемью мужчинами? Не смеши, Рафаэль. Ни один отец не допустит такой огласки.

– Наверное, мне следовало быть более конкретным, - невозмутимо заметил Рафаэль.
– Когда я установлю, кто такой Рам, я сообщу об этом в министерство лорду Уолтону. Раму будет предложен выбор: либо он навсегда покинет Англию, либо умрет. Исчезнет с лица земли как мерзкая гадина, каковой он и является. И никто и никогда не помянет добрым словом эту мразь.

Рафаэль на секунду замолчал, пытаясь понять, что творится в душе брата. Однако его лицо оставалось спокойным и невозмутимым.

– Никто не станет горевать об этом исчадии ада, - вновь взволнованно заговорил Рафаэль.
– Имей в виду, Дамьен. Я не желаю тебе зла. И тем более не хочу твоей гибели. Хотя я до сих пор не могу смириться с мыслью, что мой родной брат насиловал детей. Но ты должен остановиться. Иначе нельзя.

Дамьен молчал. Взяв серебряный нож для бумаги, он провел пальцем по острому блестящему лезвию и, казалось, глубоко задумался.

– Подумай об Элен, - все еще не мог остановиться Рафаэль, - у тебя чудная дочь, скоро родится наследник. Живи и радуйся! Что, черт возьми, с тобой происходит, Дамьен? Почему ты не можешь довольствоваться простым человеческим счастьем и предпочитаешь изображать из себя сатира? Кстати, смотровыми глазками умеешь пользоваться не ты один. Вчера я видел тебя с Молли. Ты даже служанок не пропускаешь. Почему, Дамьен?

Дамьен с трудом отвел взгляд от серебристого лезвия и твердо взглянул на брата.

– Скука, - отчетливо проговорил он, - ужасная скука.

Зло рассмеявшись, он взглянул на растерянное лицо Рафаэля, не ожидавшего такого ответа, и продолжал:

– Ты считаешь, что меня может удовлетворить это проклятое баронство и обладание набитым антикварной чепухой домом? Ты считаешь, что я могу быть трогательно

счастлив и вкушать тихие семейные радости с женщиной, отец которой мне не доверяет и производит ежегодные выплаты из приданого? Какие же у нее есть основания рассчитывать на мою привязанность? Ты веришь, что я получаю удовольствие, прогуливаясь по акрам принадлежащей мне земли и подсчитывая растущие на ней деревья? Ты уверен, что женитьба в неполные двадцать два года была для меня великим благом? Боже, я еще и жить-то не начал, а уже связан по рукам и ногам этой претенциозной красавицей. Ты не можешь быть таким слепым, брат. Подумай, ты же сумел избавиться от скуки, ввязавшись в шпионские страсти. Тебе легче, у тебя никогда не было забот по поддержанию в пристойном виде этой груды камней и по продолжению достойного рода Карстерсов, баронов Драго! Даже сейчас ты утер нос мне да и всей нашей аристократии, занявшись добычей олова после того, как сколотил состояние на торговом поприще. И женился ты на женщине, принесшей тебе в приданое пятьдесят тысяч фунтов. Почему, черт побери, тебе так везет? Господи, как я тебя ненавижу, брат! Я даже не знаю, когда это чувство возникло впервые. Может, я с ним родился... Ты иногда вспоминаешь Патрицию? Да? Я тоже. Эта дура считала, что очаровала меня. А мне в ней нравилось только то, что я увел ее от тебя. Я был почти счастлив, занимаясь с ней любовью и зная, что ты где-то рядом, возможно, даже наблюдаешь. Ты был слишком нежным и трепетным влюбленным, а ей вовсе не нужны были вздохи и томные взгляды при луне, ей требовались сила и грубость. Но все это было так давно... Зачем ворошить прошлое?

– Ты переходишь все границы!
– воскликнул возмущенный до глубины души Рафаэль.

– Да, кстати, ты можешь больше не тревожиться, - добавил Дамьен, - я оставлю Викторию в покое. Ее нога слишком уродлива. Последний раз я просто ради интереса попробовал заманить ее в постель. Не вышло? Что ж, ничего страшного. Я больше ее не хочу. Рафаэль вскочил и сжал кулаки:

– Ну все, брат, мое терпение лопнуло. Дамьен безразлично пожал плечами. Это движение, как и многие другие, было характерным для обоих братьев. В зависимости от настроения оно могло выражать недоумение, равнодушие или тревогу.

– Знаешь, наверное, я отдам тебе Рама.

– Что-что?!

– У тебя проблемы со слухом? Я сказал, что отдам тебе Рама.

– Но почему?

Дамьен улыбнулся, увидев недоверчивое выражение лица Рафаэля.

– Ну, скажем.., мне это тоже наскучило. Надоел этот.., как ты его называешь, грязный клуб. Если подумать.., там действительно одни подонки. Ты мне не веришь? Понимаю, наверное, ты прав. В данном случае легковерие недопустимо. Но я сделаю это, я так решил. В конце концов почему бы и нет? Будем считать, что я хочу доказать самому себе, что у меня еще остались совесть и честь.
– Дамьен сделал паузу и ожесточенно потряс головой.
– А возможно, это своего рода вознаграждение моему брату-торговцу.

– Это разные вещи.

– Разве? Впрочем, возможно, это правда для простого господина Карстерса, даже для капитана Карстерса, а для барона Драго? Я не имею права даже подумать об этом! Нет, брат, есть вещи, которые барон не может делать.

– Ты хотел сказать, не станет делать! Будь я бароном, я бы не сомневался.

– Ах, снова твое пресловутое благородство. Ты был благороден и великодушен еще в юношестве с малышкой Патрицией. Впрочем, это не важно. Ты явно пошел в отца. Птица того же полета. Но наш отец не был удачлив в бизнесе. Хоть не промотал мое наследство, и то слава Богу. Оставил мне вполне достаточно. Но кто знает, возможно, мой еще не родившийся наследник станет истинным горожанином если не по рождению, то хотя бы по образу мыслей, и пойдет по стопам дяди в торговле.