Магия не поможет
Шрифт:
Бейкер тем временем дозвонился до Балицки, который был весьма недоволен, что в свободное время его беспокоят по делу, которое уже давно стало неактуальным. Скорее всего, именно поэтому капрал отвечал крайне неохотно и вообще заявил, что никаких подробностей не помнит. Единственное, что он сообщил Бейкеру, было имя руководителя лаборатории, в которую вторгся взломщик.
Следующий звонок был в справочную службу Калгари, где Бейкеру, на этот раз без всяких затруднений, дали телефон профессора Мак-Гивена.
– Мистер Бейкер, эти
– Деньги меня не волнуют, – сообщил Бейкер, и Питерсон, который слышал эту фразу от разных людей не менее сотни тысяч раз, впервые поверил, что в этот раз прозвучала правда.
Далее состоялся разговор с супругой профессора, которая долго жаловалась на невнимательность мужа, проводящего все время на работе, невзирая на выходные, праздники и конец рабочего дня. Только высказав все, что у нее накипело, она соизволила сообщить номер мобильного телефона супруга. Дозвонившись наконец до профессора, Бейкер договорился о встрече через двадцать минут, поблагодарил Питерсона, попрощался с ним и покинул бар. Питерсон подумал, что за двадцать минут невозможно даже выехать из Сиэтла, не говоря уже о том, чтобы добраться до Калгари даже на реактивном самолете, но ничего из касающегося этого загадочного лейтенанта уже давно не вызывало у него удивления.
А Бейкер отбыл в Калгари, воспользовавшись гораздо более короткой трассой, чем авиационный коридор. Из туннеля он выехал почти возле самого входа в здание и еле успел затормозить, чуть не задавив какого-то бродягу, выскочившего из здания прямо ему под колеса. Разъяренный полицейский вылетел из машины, но несостоявшаяся жертва автомобильного наезда не обратила на его эмоции ни малейшего внимания.
– Вы лейтенант Бейкер? Я профессор Мак-Гивен, – представился бродяга. – Быстро же вы добрались! Идемте в мои владения, там и поговорим.
Профессор, одетый в стоптанные шлепанцы, грязную футболку и не менее грязные шорты, своим покроем весьма напоминавшие популярные в России семейные трусы, совсем не походил на представителя академической науки. Спутанные волосы и густая борода, полная крошек засохшего хлеба, респектабельности тоже не добавляли. «Как же Средний мир успешно развивает свою науку, – удивлялся про себя Бейкер по пути в лабораторию, – если ею занимаются такие вот демоны-профессора?»
– Милли, сделай всем кофе, – отдал распоряжение профессор, когда они наконец добрались до цели.
Милли, девушка удивительно отталкивающей внешности, принялась заваривать напиток, а профессор вопросительно взглянул на визитера.
– У вас тут с полгода назад был взлом. Преступник неосторожно оставил отпечатки. Теперь эти отпечатки всплыли в другом деле, уже на нашей территории. Я хочу узнать подробности вашего дела в надежде, что они мне помогут разобраться в моем. – Бейкер даже в разговорах с демонами старался не отходить от истины дальше, чем это было необходимо.
– Помню
– Почти? – удивился лейтенант. – Я так понял, что совсем ничего.
– Пропали распечатки результатов и один детектор. Распечатки не стоят дороже бумаги, потому что у нас сохранилась масса копий, и на наших компьютерах, и на университетском сервере, и у наших коллег, которым мы отправляли все это на проверку. А детектору красная цена двадцать долларов, причем канадских. Обременять полицию его поисками как-то даже неудобно.
– Что за детектор и результаты чего? Если это не секрет, конечно.
– Что вы, лейтенант! Мы работаем без ненужной таинственности. Мы же настоящие ученые, а не военные. Вот сейчас попьем кофе, и я вам все расскажу. Милли чудесно готовит кофе, нужно его смаковать, не отвлекаясь на посторонние вещи.
От кофейной чашки исходил запах, по вызываемому отвращению вполне способный достойно посоперничать с внешностью Милли. Попробовав напиток языком, Бейкер убедился, что обоняние его не обмануло – вкус тоже был на редкость отвратительным. Проявив тактичность, Бейкер тайком испарил весь кофе, делая вид, что пьет эту отраву.
– О, вы все выпили! – обрадовался профессор. – Многим не нравится, как Милли варит кофе, не понимаю почему. Чуть позже она сварит еще. А теперь перейдем к делу. Вы знаете, что такое кротовые норы?
– Надо полагать, профессор, это входы в жилища кротов, но я не думаю, что вы имели в виду именно это.
– Конечно же нет! Кротовые норы – это сверхпространственные туннели, соединяющие коротким путем удаленные друг от друга области.
– Ах, вот оно что! Я слышал о них, только их называли червоточинами.
– Отлично, лейтенант! Этот термин тоже используется, хотя и реже. Значит, вы знаете, о чем идет речь. Так вот, именно их мы и исследуем.
– Разве наука считает их существующими?
– Нет. Их существование не доказано. Но оно и не запрещено теориями, по крайней мере теми, что есть у нас сейчас. Вы знакомы с теорией суперструн?
– Увы, нет, профессор. В нашей полицейской академии о ней не рассказывали.
– Это вы так шутите. Я понял. Ладно, а ОТО хоть немного знаете?
– Что это такое?
– Это общая теория относительности Эйнштейна.
– А! Об этой слышал. Это в ней объясняется парадокс близнецов?
– Да, в ней. Так вот, обе эти теории говорят нам, что кротовые норы вполне могут существовать. Правда, даже не намекают, как их создавать.
– Тогда что вы исследуете?
– Мы предположили, что эти норы постоянно появляются и исчезают, и попытались эти процессы засечь, то есть детектировать. Наш детектор это и делает. Видите ли, лейтенант, уравнения теории суперструн требуют, чтобы при появлении такой норы обязательно происходили некоторые процессы, в частности излучение вполне определенных частиц.