Магия не поможет
Шрифт:
– Их вы и пытаетесь засечь?
– К сожалению, это очень короткоживущие частицы. Они распадаются быстрее, чем мы успеваем моргнуть. Чтобы их засечь, необходимо находиться непосредственно рядом со входом в нору. Следовательно, знать, где же он, черт возьми, расположен. А мы этого как раз и не знаем!
– Не поминайте, пожалуйста, чертей, профессор, если это возможно. Так что же тогда детектирует ваш прибор?
– Те частицы распадаются на другие, их мы тоже засечь не можем, они, в свою очередь, взаимодействуют с веществом и снова распадаются, таких стадий несколько, а в конце мы имеем
– И вы засекли эти самые червоточины в момент их рождения?
– Представьте себе, лейтенант, да! Мы их засекли, причем многократно! Но тут есть один нюанс. Эти самые радиосигналы, которые свидетельствуют о рождении кротовой норы, могут порождаться и чем-то другим. Вы же понимаете, при желании можно легко получить радиосигнал любого спектра. То есть наличие сигналов определенного вида еще не доказывает, что они излучаются именно червоточиной, раз уж вам больше нравится этот термин. Они вполне могут исходить из детской игрушки с радиоуправлением или из двигателя неисправного электрокара. Требуется еще очень много исследований, проверок, поиска более убедительных доказательств и прочего подобного. Пока мы имеем только предварительные результаты, не более, о чем и написано в нашей статье, опубликованной в журнале…
– Это, наверно, была сенсация?
– Нет, конечно. Научный мир воспринимает подобные вещи весьма скептически. Без серьезных доказательств тут не обойтись, а у нас их пока, к сожалению, нет. Но, возможно, нашими опытами заинтересовался Кембридж и попробует повторить их у себя. А это очень серьезный университет, не чета нашему. Авторитет у них огромный. Ко мне приходил один парень оттуда, по имени Джон Смит. Я ему все подробно рассказал о нашей методике. Еще, помню, удивился тогда, почему они просто не запросили эти данные по Интернету. Но ведь у Кембриджа много денег, почему бы кому-нибудь оттуда и не съездить на экскурсию в Канаду?
– И как продвигается дело у них?
– Знаете, тут что-то странное. Я им звонил, там никто ничего не знает. Говорят, никого они в Канаду не направляли. Кстати, этот Смит приходил через пару дней после того ограбления, а само ограбление произошло через неделю после нашей публикации. Я еще подумал, не связаны ли эти события между собой. Но никакой разумной связи найти не удалось. Мы же не атомную бомбу тут разрабатываем, верно? Всего лишь ищем кротовые норы диаметром в планковскую длину. Знаете, что такое планковская длина?
– Мистер Планк, если мне не изменяет память, занимался квантами.
– Совершенно верно! Вы меня поражаете, лейтенант! Так вот, эта длина – минимально возможная. Меньше длин не бывает. Кстати, если диаметр червоточины будет другим, спектр сигналов очень существенно изменится, и наш прибор не сможет их детектировать. Сами видите, наши исследования практической ценности сейчас не имеют. Вот в перспективе – совсем другое дело! Кротовые
– Скажите, профессор, а хотя бы теоретически червоточина, или нора, или туннель, как ее ни называй, может вывести в параллельный мир?
– Вы начитались фантастики! – Профессор раскатисто рассмеялся, от чего крошки из его бороды полетели в разные стороны. – Нет никаких параллельных миров! Мир один! Он достаточно велик, чтобы вместить все. Абсолютно все!
– А если к вам явится некто, утверждающий, что он прибыл из параллельного мира? По-вашему, это обязательно сумасшедший?
– Поймите, параллельный мир – это лишняя сущность! Бритва Оккама требует их вводить, только если совсем уж нет другого выхода!
– Я не знаю, что это за бритва. Я бреюсь другой моделью.
– Снова шутите. Говоря по-простому, эта бритва означает, что если некто выглядит как кошка и к тому же мяукает и ловит мышей, то это, скорее всего, кошка, а не пришелец с Альдебарана и не переодетая утка. Так вот, если имеется некий мир, из которого некто прибыл к нам, то, скорее всего, это тот же самый наш мир, только другая его область.
– Понятно. Но вернемся ко взлому. В этом я понимаю значительно больше, чем в ваших необычных бритвах. Заметили ли вы что-нибудь еще, о чем не сообщили полиции?
– Я-то сообщил, но тот поляк, капрал, не записал. Зачем этих славян берут в полицию, не понимаю! Так вот, лейтенант, дело в том, что у нас есть ночной сторож.
– Он что-то видел или, возможно, слышал?
– Нет. Он старый, глухой и почти слепой…
– Отличный сторож. Просто идеальный, – восхитился Бейкер.
– Вот именно. Фактически сторожит не он сам, а его собака. Этот пес настоящий монстр, должен вам сказать!
– И что?
– В том-то и дело, что ничего! Собака никак не прореагировала на взломщика. Понимаете? Это же так важно! А тот поляк не понимает! Ему лишь бы дело поскорее закрыть. Что он успешно и сделал! А теперь, лейтенант, давайте еще попьем кофе. Милли!
– Нет-нет, простите, я спешу. Спасибо, профессор, и до свидания!
– Почему-то никто не хочет нашего кофе второй раз, – расстроился профессор.
– Для объяснения этого загадочного феномена примените эту вашу бритву. То есть определите самый очевидный вариант. Кстати, я только сейчас понял, что мы в полиции тоже ее используем. Если есть труп с разбитой головой и рядом стоит некто с окровавленным молотком в руке, мы не рассматриваем версию с не вовремя упавшим метеоритом.
– Вы идете в ногу со временем, – похвалил профессор. – Может, все-таки еще по чашечке кофе?
– Я бы с удовольствием, но мне, увы, некогда. Что поделать, служба!
Джиллиан с помощью Джека полностью избавилась от впившихся в кожу колючек. Затем оба черных мага приняли ванну (поочередно) и теперь чувствовали себя чуть получше. Единственным мелким неудобством был ребенок. Он периодически просыпался и требовал еды, а голосом Творец его не обделил. Джиллиан уже начала жалеть, что поспособствовала его появлению на свет.
После ужина (прошедшего, несмотря на полное отсутствие спиртного, в весьма дружественной атмосфере) возникла еще одна проблема.