Магия объединяет
Шрифт:
— Мы отправляемся на войну, дочь моя. Я очень люблю тебя, Цветочек мой.
— Я тоже люблю тебя, отец.
Мы сидели вместе и смотрели на город, пока, наконец, он не встал, не натянул капюшон на голову и не ушел, растворившись в потоке машин.
Эрра появилась рядом со мной, ее фигура была такой хрупкой, что казалась просто тенью.
— Прощай, брат, — прошептала она.
ГЛАВА 14
КОГДА САДИЛОСЬ СОЛНЦЕ, я стояла на нашем заднем дворе и погружалась в невидимый океан магии вокруг себя.
— Возьми
Магия изгибалась, повинуясь моей воле. По всей земле, которую я притязала, магия перекатывалась, затвердевая, будто податливая мягкая вода превращалась в непробиваемый лед. Это было похоже на работу мускулов. Ее магия пробила мою «ледяную» стену и отступила.
Мы занимались этим четыре часа.
— Отпусти. Возьми и держи. Отпусти. У тебя получается лучше, но тебе нужно меньше думать. Магия земли — это щит. Ты поднимаешь его. Это должно быть инстинктивно, иначе ты не успеешь среагировать вовремя.
Возьми и держи. Отпусти.
Возьми и держи. Отпусти.
— Фиксируй! — прорычала тетя. Магия ударила меня по голове. У меня поплыло в глазах.
— Ой-ё.
— Чего ты боишься?
— Что возьму на себя слишком много.
— Чего слишком много?
— Слишком много магии. Однажды я сражалась с джинном и использовала против него слово силы…
Эрра закатила глаза к небу.
— Мама, дай мне сил. Зачем тебе совершать подобные идиотские поступки?
— Потому что я не знала, что в нас течет кровь джиннов. Именно тогда я узнала, что давным-давно одна из моих предков была ифритом, и присутствие ее крови в нашей родословной сделало джинна невосприимчивым к нашим словам силы. Что подняло вопрос о том, что произойдет, если я когда-нибудь использую слово силы против отца. Вероятно, оно не сработало бы. У Хью и Адоры, казалось, не было проблем с использованием слов силы против меня, и их мозги не взорвались, но их кровь была не такой сильной, как у моего отца.
Ноздри Эрры затрепетали. Казалось, что она дышала. Было видно, как поднимается и опускается ее грудь. У нее не было причин дышать, она была мертва. Возможно, это была сила привычки.
У меня зазвенело в голове.
— Ой.
— Сосредоточься! Что случилось с джинном?
— Мой мозг пытался взорваться. Я умирала, не физически, а ментально. Магия ослабла, и медики мало что могли для меня сделать. Итак, я лежала в постели, чувствуя, что умираю, и протянула руку и взяла немного магии, чтобы сохранить себе жизнь. Это причинило боль земле.
Внезапно лицо моей тети оказалось в полудюйме от моего.
— Слушай меня очень внимательно. Больше так не делай. Если ты будешь продолжать так делать, это сделает из тебя акиллу, пожирательницу, мерзостью. Ты королева. Твоя обязанность защищать землю, а не питаться ею.
— Я не планировала повторное выступление.
— Хорошо, потому что я сама убью тебя, если ты сделаешь это снова. Это священное правило. Даже в худшие времена я никогда не прибегала к этому. Когда рухнули любимые башни твоего отца, он не питался землей, чтобы поддержать их.
— Поняла, — прорычала я.
— Я не виню тебя, — сказала она. — Я виню себя. Нельзя просто вручить ребенку клочок земли
— Он предлагал, но только если я поклянусь повиноваться ему.
— Я этого не понимаю. Больше всего на свете он любит учить. Он учил всех своих детей, даже тех, которые ему не нравились. Даже тех, у кого не было ни мозгов, ни сил, чтобы причинить какой-либо реальный вред себе или другим. Ты умна, дисциплинирована, и у тебя есть сила. Ты одна из самых сильных его детей, которых я когда-либо видела. Почему?
— Я думала об этом, — сказала я. — Я думаю, это потому, что я ничего не значу.
Она уставилась на меня.
— Объясни.
— Для меня не важно знать что-либо о правлении страной. По его мнению, я — твоя замена.
Она отшатнулась.
— Он видит во мне меч, а не правителя. Что бы он ни говорил, я никогда не получу ключи от его королевства. В лучшем случае я должна убивать за него и руководить его армиями, а в худшем — умереть. Не знаю, потому ли это, что я слишком стара или слишком упряма, но так оно и есть. Если я случайно испорчу землю, тем лучше. Это доведет меня до такого отчаяния, что я буду молить его о мудрости, и он сможет переместить меня в то место, которое он выбрал для меня. Если все остальное не сработает, с его точки зрения, я бы стала достойным сосудом для появления на свет его внука. Я знаю, что пророчество гласит, что он убьет моего сына, но, если бы у него был шанс, я думаю, он бы им воспользовался. Он любит новые и блестящие вещи, и мой сын будет блестящим.
Эрра уставилась на меня. Если бы я не знала ее лучше, то подумала бы, что она шокирована.
— Ты не наемница, — сказала она, наконец. — Ты дитя королевской крови. Его крови. Моей крови. Это твое право знать эти вещи. Передать их тебе — его долг как родителя.
Я развела руками.
Она зажмурилась и закрыла лицо руками.
— Ты, наша мама… Я будто больше его не знаю. От золотого ребенка, которым он был, ничего не осталось. Это потому, что я спала, в то время как он бодрствовал еще тысячу лет, или я просто была настолько слепа при жизни?
— Он не ошибается, — сказала я. — Из меня действительно получается лучший убийца, чем правитель.
Магия взорвалась у меня в груди. Я приземлилась на задницу.
— Никогда не унижай себя, — прорычала Эрра. — Ты моя племянница. Если он не хочет учить тебя, это сделаю я! Возможно, я никогда не претендовала на королевство, но не потому, что я не знаю, как это сделать или что делать после затребования. Вставай. Тебе нужно практиковаться.
Я вскочила на ноги.
— Он хочет изменить меня.
— Кто? Что?
— Земля. Шар. Когда я использую магию, я чувствую побуждения.
Глаза Эрры сузились.
— Желание большей власти?
— Нет, желание ни за что не отвечать. Я перестаю заботиться о важных вещах, таких как семья, друзья…
— Послушай меня внимательно. Шар подталкивает тебя к приобретению земли и ее защите. Он разжигает твою вражду с твоим отцом. Он больше ни к чему не приводит. То, что ты испытываешь… это совершенно другое. Когда ты ощущаешь землю, на что это похоже для тебя?