Магия отступника
Шрифт:
Я едва расслышал его ответ. Три месяца назад? Мое вечное одиночество длилось всего три месяца? Я опасался, что подслушиваю военный совет. Теперь же, со всплеском надежды, понял, что они еще не напали на Геттис. Еще есть время их остановить. Как это сделать, я не знал. Но время у меня оставалось, пусть и немного.
— Прежде чем наши люди смогут вернуться к прежней жизни, — тихо и искренне убеждал ее тем временем мальчик-солдат, — мы должны избавиться от угрозы захватчиков. Так что нам придется измениться, ненадолго, придется
— Ради его спасения я должна позволить Кинроуву вновь призывать наших людей, позволить вновь обратить магию против народа?
— Да, — с сожалением, но веско подтвердил мальчик-солдат.
— Ты уверен, что таков будет твой совет?
Мне померещилась в ее словах скрытая ловушка. Однако либо мальчик-солдат ее не заметил, либо его это не заботило.
— Да.
— Значит, так тому и быть.
Она неторопливо поднялась из кресла. Ее алые и синие одеяния ниспадали тяжелыми складками. Кормильцы тут же оказались рядом, готовые оказать ей любую потребную помощь.
— Принесите мои накидки, — распорядилась она. — И пусть подготовят носилки. Сегодня мы вернемся быстроходом ко мне домой. — Она обернулась к мальчику-солдату и проворчала: — Не понимаю, почему ты настаиваешь на том, чтобы жить здесь. Это только создает лишние трудности для всех — то, что ты живешь так далеко от зимних поселков.
— И все же мне следует оставаться здесь. И многие из моего клана пожелали ко мне присоединиться.
— Да. Я видела. За твоей дверью выросла вторая, меньшая деревня твоего клана. Хорошо, что они здесь. Так ты все увидишь, когда призыв падет на них.
Я разделил с мальчиком-солдатом его смятение и дурные предчувствия.
— Падет на них?
— Конечно. Я скажу Кинроуву, что он может возобновить призыв. А твой клан следующий на очереди. Ты забыл? Именно поэтому он пригласил второго великого твоего клана в свой лагерь около ярмарки. Он пошел на эту маленькую уступку. Прежде чем послать очередной призыв, он сообщает об этом великому клана. И по этой же причине там оказался Джодоли. Он согласился на это, как был вынужден соглашаться и прежде. А теперь, выходит, согласие дал и ты.
Мальчик-солдат молчал. Я ощущал его сомнения. Он не хотел, чтобы призыв пал на его клан. Он опасался, что Кинроув заберет для своей магии людей, которых он так мучительно готовил к битве. Но теперь, сказав, что тот должен получить новых танцоров, чтобы нападение оказалось успешным, мальчик-солдат никак не мог возразить. Разве он вправе заявить, что для его клана эта жертва слишком велика, но другие должны ее принести? Он прикусил нижнюю губу и решительно кивнул.
— Хорошо. Пусть Кинроув пошлет призыв. Это необходимо. Танцоры тоже воюют, по-своему. Чем скорее мы покончим с угрозой, тем раньше все воины смогут отложить оружие или прервать танец.
— Как пожелаешь, — согласилась Дэйси, словно уступая ему что-то.
Кормильцы
Мальчик-солдат вскрикнул от неожиданности. Дэйси рассмеялась.
— Это всего лишь дождь, великий. Если все пойдет так, как ты предлагаешь, мы встретимся со снегом и морозом западной зимы.
— Я встречусь с ними, когда придется, — парировал мальчик-солдат. — Но мне совершенно не нужен дождь прямо сейчас и в моем доме. Я достаточно скоро буду вынужден его терпеть.
— Это верно, — согласилась Дэйси.
Она надвинула на волосы тяжелый капюшон. Один из кормильцев тут же пришел ей на помощь и принялся его поправлять. Дэйси выросла в размерах и значимости. Не припомню, чтобы в лагере Кинроува у нее было столько помощников. Она направилась к выходу. Как только она вышла, мальчик-солдат нетерпеливо махнул рукой, и юноша захлопнул за ней дверь. Женщина подбросила дров в камин, чтобы восполнить потерянное тепло.
— Ты полагаешь это мудрым? — обратился к нему подрагивающий голос.
Мальчик-солдат повернулся к Оликее. Та протягивала ему кружку с горячим питьем. Ее глаза были широко распахнуты, нижняя губа тряслась, но она справилась с дрожью, поджав губы. Он взял кружку.
— А какой у меня был выбор? — с тоской пробормотал он. — Мы должны принимать тот жребий, который нам выпал. Это не навсегда. — И добавил: — А ты видела призыв прежде? Расскажи мне о нем.
Оликея помрачнела. Она ответила осторожно, куда осторожнее, чем когда-либо говорила со мной. Очевидно, ее отношения с мальчиком-солдатом изрядно отличались от прежнего едва ли не помыкания Неваром.
— Жаль, что ты не спросил меня о призыве до того, как велел Дэйси его возобновить. Я бы убедила тебя попробовать что-нибудь другое, прежде чем позволить Кинроуву снова призвать танцоров из нашего клана.
— Просто расскажи мне, как он происходит, — раздраженно отозвался он.
Его гнев скрывал потаенное опасение, что Оликея права. Замерев, я наслаждался возможностью снова понимать, что чувствует мальчик-солдат, и разделять с ним его знания. Крошечный, словно клещ, и столь же незаметный, я впился в его разум.
Оликея отвечала медленно и с неохотой.
— Призыв был частью моей жизни с тех пор, как я себя помню. Кинроув следит за очередностью. Всего кланов двенадцать, так что, если повезет, его зов падал на нас где-то раз в восемь лет или около того. Он пытался забирать людей не чаще раза в год, по его словам, но получалось куда как чаще. Танцоров должно хватать, и… — Она замешкалась, но все же с горечью договорила: — И когда люди умирают от танца, их приходится заменять.
— А что происходит при призыве? — с неловкостью спросил мальчик-солдат.