Магия реального мира
Шрифт:
Время стало тягучим как желе. Это точно не было действием мудреца, это было нечто другое — врожденная магия страха. В клубящихся переливах тумана можно было заметить смерть. Небольшие полусферы, которыми распространялся яд были будто бы ее злобным оскалом.
Я сделал шаг вперед. Звучит быстро, но для меня… для меня эта половина секунды ощущалась как половина вечности. За короткую вечность я успел рассмотреть желтые, будто бы склизкие глаза ящера с тонким разрезом-зрачком;
И вот, мой шаг закончился. Я оказался на полметра впереди. Яд преодолел половину расстояния, разделяющего нас. На этот раз атака была мощнее предыдущих: магический туман занял не просто несколько кубометров пространства: он подчинил себе четверть комнаты, распространяясь не направленно, а сразу во все стороны, будто бы пытаясь уничтожить даже воспоминания об этом сражении; стереть нас с лица истории.
Я ухмыльнулся, чувствуя удивленный и полный страха взгляд моих союзников. В их глазах, идя навстречу столь внушительной атаке я выгляжу как самоубийца. Уверен, я бы и был им, если бы не запасенная в ауре мана, которая все это время находилась за спиной у босса, там, где его яда нет. Половины шага хватило, чтобы аура смогла достать до лежащих рядком трупов магов.
Умертвия восстали из мертвых и тут же атаковали мага, зависшего в воздухе. Пламя обуяло мага. Яд мгновенно прекратил свое распространение, остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня. Я буквально чувствовал, как исчезают камни возле меня, как плотный туман проедает даже самые прочные породы, углубляясь все ниже и ниже, сжимаясь при этом. Я отошел назад.
Магический огонь прекратил существовать. От коротышки остались только самые крупные кости. Все остальное превратилось в пепел и рассеялось в воздухе, чтобы быть тут же поглощенным туманом. До нас не дошел ни запах, ни звук огня, однако на каком-то подсознательном уровня я ощущал омерзительную вонь, оставшуюся после карлика. Воображение? Вероятно.
Туман продолжал буйствовать, но по какой-то неведомой причине он не покидал выбранной территории, тратя все свои силы на уничтожение стен и пола аккуратного белого зала. Через несколько минут осталась только дыра — три-четыре метра в глубину — на его месте, как единственное, что помимо ничтожных костей напоминала о сражении.
— Победа. — объявил я улыбнувшись.
Система не стала меня разочаровывать.
Последняя
Очнулся я на полу своей комнаты от негромкого, но очень назойливого стука: кто-то долбил в входную дверь. Стук. Стук. Стук. Стук-стук-стук.
Я не торопился открывать. Настроение было хорошим, а все пережитое, казалось не более чем ужасным сном; однако я понимал: ничего хорошего этот «стук-стук-стук» предвещать не может. Чива бы позвонил, родители местоположения не знают, а остальных я видеть не хочу. Потому я, в надежде, что нежеланный гость в скором времени сам покинет крыльцо, пошел на кухню. Зашторив окна, я принялся кушать, переваривая не только еду, но и все произошедшее. Страшно. Стоило мне осознать насколько тяжело было для меня сражение, сколько раз я был на волосок от гибели, меня пробирал холод. И холод этот не унимали даже мысли о собственной силе и невероятной полученной награде — имбовый посох (который я сразу же спрятал под кровать, туда же где лежит дубина гоблина), сорок пять к каждой характеристике. Теперь, если я того захочу, я вполне могу тягаться с танком или даже несколькими танками. Я буду неуязвим для пуль в темное время суток. Могу спокойно поднять армию нежити, даже здесь, в реальном мире, где скорость регенерации маны в десять раз меньше, однако чем больше я думал, тем больше понимал — все это чужое, не нужное.
Я пытался осмыслить себя в новом мире. Пытался понять зачем мне эта сила и что дальше делать. Как не плыть по течению, а использовать полученные бонусы себе во благо, что это за система и как дальше быть; но… стук не давал мне покоя.
«Этот кто-то очень настырный. Что ж, злые люди, как правило, не обладают и десятой доли того терпения, поэтому… думаю ничего не будет, если я поговорю с нормальным, живым человеком какое-то время. Поднявшаяся мудрость, вроде бы, давала какой-то там контроль эмоций, так что надеюсь не убью его.»
Я открыл дверь. На меня смотрела девочка. До боли знакомая девочка, которую я спас, около трех-четырех месяцев назад. Пентиель. Не узнать ее было невозможно: прямые, но неухоженные каштановые волосы, маленькие ручки аккуратное тело и милое, схожее с лисичьим, личико. Слишком хорошо в мою голову въелся ее образ.
— Я стучу-стучу, а ты не открываешь все. Я думала, что спишь, поэтому стучала тихо-тихо, чтобы не разбудить. Мой папа не любил, когда его будили утром. — сказал она как ни в чем не бывало.
Я не мог поверить себе, поэтому молча смотрел на нее выпучив глаза от удивления.
— Ты не рад меня видеть? Я разбудила? Прости, я хотела стучать тише, но…
Я упал на колени.
— Прости… — все, что я смог выдавить из себя было это слова.
Пенти улыбнулась и взъерошила мне волосы.