Магия сдвигается
Шрифт:
Лжец. Мне нужно было выбираться отсюда. Я не хотела закончить свою жизнь на этой больничной койке. Я слишком долго обходилась без магии, и мое тело сдавало. Я чувствовала себя все слабее и слабее. Им придется отвезти меня домой. Я хотела умереть в нашем доме.
— Слишком долго…
— Ты здесь всего несколько часов. Тебе кажется, что дольше, потому что ты продолжаешь просыпаться, несмотря на успокоительное.
— Джули.
— С Джули все будет в порядке. Тебе не нужно беспокоиться об этом прямо сейчас, — сказал он. — Сосредоточься на исцелении.
***
Я проснулась от боли. Мой мозг работал медленно и запутанно. У меня во рту был вкус лекарства. Я так устала. Я все глубже и глубже погружалась в мутную воду боли и истощения. Я понимала знаки. Мое тело сдавало. Почему бы им просто не отпустить меня домой…
Была ночь, и в моей палате было тихо. Дулиттл сидел в своем кресле, положив книгу в мягкой обложке на колени, его глаза были закрыты. Тонкая, как волос, линия ярко-оранжевого света отмечала край двери — кто-то не смог закрыть ее полностью. Тихие голоса вплыли в палату. Мне пришлось напрячься, чтобы разобрать слова.
— Что, если она не справится?
Джули.
— Справится. — Кэрран. Его голос был твердым, как скала, тихим, сильным, обнадеживающим.
— Асканио сказал, что она может быть парализована. Он сказал, что у нее может быть амнезия…
Искра прежней меня на короткое мгновение вырвалась на поверхность боли. Черт возьми, неужели этот парень хоть раз не может держать рот на замке?
— Не слушай, что говорит этот идиот. Кейт не бросит семью. Она не такая и не сдастся.
О какой Кейт мы говорим? Потому что у той, что в этой постели, не было выбора.
— Но что, если она этого не сделает? — Джули настаивала с дрожащим голосом. — Она ведет себя не так, как обычно. Она боец, а она даже не сражается. Асканио сказал, что слышал, как она сказала, что хочет вернуться домой, чтобы умереть.
Если мне станет лучше, этот буда пожалеет об этом.
— Асканио не должен болтать языком, — сказал Кэрран. — Иногда, когда люди получают травмы головы, это ненадолго меняет их сущность. Она скоро вернется к нормальной жизни.
И часто это изменение так и остается. Я убила человека, который превратился в жестокого бродягу-садиста после того, как получил перелом черепа.
— Я знаю, это страшно. Но ты должна доверять Дулиттлу. Она находится под сильным успокоительным. Она просто сейчас не в себе, — сказал Кэрран. — Когда придет магия, Дулиттл исцелит ее.
— Что, если она никогда не вернется домой? Что если я… у меня никого не будет…
— Я буду у тебя. Она вернется домой, но если она этого не сделает, я останусь, — сказал Кэрран. — Мы семья. Тебе всегда будет место в моем доме. Я не брошу тебя. Если со мной что-то случится, Андреа и Рафаэль помогут. Дерек всегда будет рядом с тобой. У тебя есть близкие, Джули. Ты не одинока.
Ты не одинока…
Кто-то наверху, должно быть, действительно ненавидел меня. Я всегда хотела иметь близких. Я так долго хотела услышать эти слова, и теперь, сразу после того, как у меня появился
Я стиснула зубы.
Это не положит мне конец. Не так. Не прямо сейчас. Я переживу.
Я боролась с долбежкой в голове, пытаясь найти что-нибудь, что угодно, чтобы вытащить себя из холодных мрачных глубин на поверхность. Мне просто нужно было выжить, пока не подействует магия.
Я бы согласилась на все. На любую помощь, независимо от того, насколько она мала.
Я отказываюсь тонуть. Я уйду отсюда. Я снова буду с Кэрраном. Я хочу увидеть, как Джули растет.
Я хочу выжить.
Я боролась, пытаясь удержаться на ногах, пытаясь достичь поверхности, но я продолжала тонуть.
Что-то сдвинулось глубоко внутри меня, слишком долго напряженная неопознанная мышца, которая расслабилась в потоке новой боли, а затем я почувствовала это, крошечный намек на течение, подталкивающее меня вверх. Оно было слабое, ох, такое слабое, но оно было там. Я погрузилась в него, и на краткий миг мой одурманенный мозг понял, что это такое: город, который я притязала, отказавшийся от того небольшого остатка магии, который он сохранил на время технологий. Земля, которую я затребовала, пыталась поддержать во мне жизнь.
Этого было недостаточно, чтобы поднять меня. Магии было едва заметно, но она дошла до меня. Я почувствовала дыхание города. Оно было наполнено жизнью. Крошечные существа, копошащиеся в грязи; растения в почве; плющ и кудзу, карабкающиеся по руинам; пугливые существа, прячущиеся в норах; хищники, крадущиеся в темноте; люди в своих домах — все они пожертвовали крошечной частицей магии, хранящейся в их телах. Это причинило им боль, магия была драгоценна, но все же они дали мне ее, потому что я попросила.
Я перестала тонуть.
***
— … ВОЗВРАЩАЙСЯ И скажи ему, что если он думает, что может диктовать мне, кого я могу лечить, а кого нет, я ухожу, — сказал Дулиттл. — И я не вернусь, пока ад не замерзнет.
Я открыла глаза. Палата все еще была слабо освещена. Голова все еще болела, но я была на плаву.
Рядом с Дулиттлом стояла женщина, ее лицо было скрыто. Кэрран прислонился к другой кровати, как темная тень. Его руки были скрещены на груди. Его глаза светились бледно-золотым. От него исходила угроза, и воздух в комнате был густым и напряженным.
— Царь Зверей говорит не это. Закон гласит, что альфа в отставке не может находиться в Крепости во время переходного периода. Вот почему я принесла эту бумагу. — Женщина протянула бумагу Дулиттлу. — Это поправка к кодексу законов Стаи, которая дает вам право лечить пациентов, не являющихся членами Стаи, в учреждениях Стаи, если вы решите, что их состояние требует неотложной помощи.
— Это больница. Мне не нужно ничье разрешение, чтобы лечить пациента. — Дулиттл взял бумагу и прочитал ее.