Магия торжествует

Эндрюс Илона

Чьи-то руки схватили меня за плечи и дернули вверх, освобождая нас с «Сарратом». Внезапно я полетела, а Нейг все еще падал, мой второй меч все еще торчал у него в левой глазнице. Надо мной на своих полуночных крыльях парил Тедди Джо.

Кэрран увернулся. Огромное тело Нейга ударилось о землю, подпрыгнув один раз. Голова могучего дракона упала и осталась лежать неподвижно. Нейг-Легенда был мертв.

Тедди Джо спикировал вниз. Мои ноги коснулись травы. Он отпустил меня, я откатилась в сторону и встала на ноги.

Кэрран рухнул

рядом с драконом. Я не могла понять, жив он или мёртв. Меня охватил ледяной страх. Вокруг нас всё ещё бушевала битва.

— ДОЧЬ.

Я обернулась. Отец смотрел на меня с высоты своей колесницы, и лицо его было печальным. Позади него стеной стояли его войска, ряды и ряды людей в тактических доспехах.

— Не делай этого, — сказала я ему. — Не делай, отец.

Его голос прокатился по полю боя.

— Сдавайся, дочь моя.

Он предал меня. Я знала, что он это сделает. Я ожидала этого, но мне было так больно.

— Не надо, — попросила я его. — Пожалуйста, не надо.

— Сдавайся, и я оставлю твоих людей в живых.

— Как ты можешь? Ты же мой отец!

— Это для твоего же блага.

— Нет. Это только для тебя.

Хью прорвался сквозь ряды. Позади него Железные псы расступались перед войсками Нейга, как вода, и я увидела Элару. Она сияла белизной: её платье, кожа, волосы — всё было белоснежным, один цвет, пылающий силой. Она не казалась человеком.

Она раскрыла объятия. Я услышала пение, плывущее над полем битвы. Пифии направили свою силу. Она ударила Элару со спины и вырвалась из нее в виде луча чистой белизны. Луч попал в отца. Он ахнул и повернулся к ней. Магия пронзила его, как копье.

Его войска окружили его и обрушились на Железных псов.

Луч усилился, стал таким белым, что на него было трудно смотреть. Отец пошатнулся. Его лицо расслабилось. Глаза остекленели.

Мы почти поймали его. Почти. Еще чуть-чуть. Спи. Пожалуйста, папа, ради всех нас. Просто засни.

Магия хлынула из него, блокируя луч.

Элара закричала.

Недостаточно. Пифий было недостаточно.

Медленно, очень медленно отец выпрямился, его лицо дрожало от напряжения, и он прижал руку к балке.

Если он победит, то тогда у Атланты и Конлана не останется надежды.

Джули пробежала между дерущимися телами, подняв меч над головой.

Я почувствовала, как магия внутри отца вспыхнула, блокируя луч Элары. Если Джули нападет на него сейчас, он её убьет. Он раздавит её, как комара.

Он убьет моего ребенка.

Я увидела, как рука Джули медленно отводится назад, когда она готовится к прыжку.

Если она прикоснется к моему отцу, то умрет. Я должна остановить её. Я должна…

Мышцы её ног напряглись, готовые поднять её в воздух.

Нет!

— Стой! — зарычала я, вкладывая магию в команду.

Я почувствовала, как в тот самый момент моя воля подавила

волю Джули. Она пошатнулась в прыжке и упала на землю.

О нет. Что я наделала?

Кроваво-красный свет вырвался из моего отца. Элара отшатнулась. Белый луч погас. Он повернулся ко мне.

— Ты, правда, думала, что это остановит меня, глупый ребенок?

Между нами было двадцать ярдов, а за ним была прорва его солдат. Я не смогла бы добраться до него. Они окружили бы меня, а потом он ударил бы меня магией, и всё было бы кончено. Он мог бы удерживать меня в стазисе, пока его солдаты не схватят меня.

Рубин зашевелился в моих доспехах, словно живой.

Рубин.

Это был мой единственный шанс.

— СДАЙСЯ, ИН ШИНАР. ЗАЙМИ СВОЁ МЕСТО.

Я люблю тебя, Кэрран. Я люблю тебя, сын мой. Я люблю вас обоих больше всего на свете. Я люблю тебя, Джули. Выхода нет.

Я подняла «Саррат» и ударила себя.

Отец закричал.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от меня, и повернула лезвие. Ну вот. Я перерезала брюшную аорту. Смерть будет быстрой.

Я опустилась на колени, вытащила рубин из доспехов, прижала его к груди и повалилась на бок. В поле зрения появилось лицо отца. Он плакал.

— Почему? Почему? — Он притянул меня к себе, обхватив мою голову руками. — У тебя было все, Цветочек. Почему?

Его лицо посерело. Его пальцы дрожали. Он вскрикнул. Я почувствовала, как его магия борется за жизнь, голодная, ищущая любой источник, чтобы прокормить себя. Я знала этот голод. Он ослеплял. Он хватался за любую магию, просто чтобы сохранить себе жизнь, а у меня под рукой был источник магии.

Я развёла руки. Они всё равно были слишком слабы, чтобы удержать якорь. Он увидел рубин. Он потянулся к нему.

Возьми его, отец. Возьми и используй.

Его кожа была цвета раскрошенного бетона. Если бы у него была секунда на размышление, он бы остановился. Но у него не было ни секунды. Мы умирали вместе, и отец хотел жить. Это сделало его беспечным.

Его пальцы сомкнулись на светящемся камне. Малиновое сияние растаяло над ним. Он питался рубином, впитывая каждую каплю, пока все, что делало якорь тем, чем он был, не слилось с отцом.

Я силилась сказать. Нимрод склонился надо мной.

— Я победила, отец.

Якорь не мог существовать без своего царства, и он стремился вернуться в него любой ценой. Отец же поглотил его. Теперь они были одним целым.

Позади него разверзлась пустота. Я видела только ее край, но чувствовала ее. Она охватила отца и поглотила его целиком.

Только что он был здесь, а в следующий миг его уже не стало. И всё было хорошо.

Мы победили. Конлан будет жить. Кэрран тоже будет жить, если он ещё жив. Я сделала это.