Магия вето

Изотов Александр

Конечно, мы пользовались не только чистой космической, но знали и об энергии земли, только очищали её через шесть чакр и имплант. Иначе последствия для здоровья псионика были губительны, тем более, когда ты работал на другой планете в Системе.

Вообще, псионик всегда должен контролировать поток. Превысит опасную планку — и имплант сгорает. Вместе с его мозгом.

Отсюда у нас и пошёл этот «жжёный псарь»…

Ирония судьбы — ребятам послабее легче было контролировать нагрев импланта, чем реальным талантам.

Сколько

я видел заносчивых ребят, которые на тренировках с первых же дней демонстрировали крутые результаты. Да что там — я мысленно монетку с трудом по столу двигал, а кто-то хвалился тем, что подбрасывает силой мысли блин от гантели.

Вот только в первой же реальной вылазке оставался у нас на поле боя «жжёный псарь»…

Жалко ребят, но делать импланты более пропускными было опасно.

Я не верю в демонов или дьяволов, но что-то вселялось в этих псиоников, когда грязной энергии становилось слишком много. Умники считали, что они просто сходили с ума, но я… кхм… я предпочитал им верить.

Поэтому здесь, в этом мире, я с ужасом смотрел на магов, которые прогоняют через себя такие потоки первородной псионики, что в пространстве разлетаются отголоски, как круги по воде.

Этого не могло быть… но это было.

Я только-только ощутил чакру, не понимая, почему не вижу следующую. Поток из земли шёл, но не мог пройти дальше — прерывался, будто плотиной, и дальше уходил едва ощутимый ручеёк.

— Ветров, — вырвала меня из размышлений Соболева, — Ты в порядке.

— Ветров — это я? — поинтересовался я, отыгрывая роль.

Арина поджала губы и, стоя рядом, постучала холёными ноготками по столу. Она явно раздумывала, что со мной делать дальше.

— Арина Бадиевна, так ведь? — спросил я.

Она кивнула:

— Ну, кратковременная память есть, это уже хорошо. У меня мало времени, Ветров, я уже слышу отсюда, что проблем в академии полно.

— А можно узнать подробнее, кто я, Арина Бадиевна? — спросил я, — Может, это поможет восстановить память.

— Не поняла.

— Ну, досье почитать?

Её брови подпрыгнули, и я понял, что позволил немного больше, чем было отмеряно студенту.

— А чайку тебе не налить крепкого, как оракул Громову советовал? И к пульсару своему посидеть отправить?

— Пульсару?! — удивился я.

— Давай, давай, Ветров, — Соболева похлопала меня по плечу, — Иначе будешь у меня драить лазарет за провинность.

Удары становились ощутимее, намекая, что надо вставать. Целителя физической слабостью не обманешь.

— Но, Арина Бадиевна, — я встал, цепляясь за последнюю соломинку.

— Я бы и рада, Ветров, но ваших досье у меня не водится, — вздохнула Соболева.

— А у кого водятся? — чуть слаще спросил я и неожиданно приобнял её за талию, слегка улыбнувшись.

В нашем госпитале мне это пару раз

помогало получить некоторые поблажки. Ну, тем более, я знал, что девочки там ко мне были неравнодуш…

— А-а-а!!! — меня отнесло от целительницы, и я воткнулся бедром в стол.

Всё тело словно током шарахнуло — обе её ладони сработали, как электроды дефибриллятора. Я упёрся в стол ладонями, ловя круги перед глазами.

— Ты реально память потерял, Ветров, — Соболева грубее вытолкала меня из кабинета, — Надеюсь, эта встряска тебе поможет, сударь.

— До сви…дания, Арина… кха… Бадиевна, — просипел я, прислонившись лопатками к стенке в коридоре.

— А теперь прошу извинить, — она, не обернувшись, исчезла в проёме напротив.

Отсюда я уже видел там ряды кроватей, на которых сидели студенты. Над ними суетились санитары и медсестрички, и, судя по гомону из лазарета, ситуация была напряжённой.

Я постоял некоторое время, приходя в себя. Да, Тимофей, с этим телом надо немного попривыкнуть. Тут нет косой сажени в плечах, и девицы не будут так таять, когда их обнимает тощая рука.

Конечно, ещё и субординация повлияла — я студент, а она… ну, я должен был попробовать. Хотя что тут говорить, ощущения были приятны. Ну, до того момента, когда маг шарахнул меня током.

А мой Василий, кажется, в шоке. Ощущение пришибленности — у него не тряслись коленки, и вообще никаких эмоций.

Вот так, Васёк, с бабами-то надо. Уверенность, и больше ничего.

Видишь, нас отшили. И что? Живы, здоровы.

Ответа не последовало.

Я выпрямился, отодвинувшись от стенки. Нет, конечно, и меня такое ранит, но все эти обиды остались в моём студенческом прошлом. Ну, в том, земном…

Постояв некоторое время и слушая стоны покорёженных оракулами студентов, я пошёл на выход. К счастью, он был тут же, в коридоре.

Выйдя на улицу, я прищурился от солнца, но устремил взгляд сразу на Пробоину. До сих пор не могу воспринять это чёрное пятно в небесной синеве.

Белая луна вроде бы стала чуть поближе к дыре.

— Так, ладно, — произнёс я, оглядываясь.

Похлопал себя по карманам. Пусто, никаких документов.

Посмотрел на часы. Если стрелки показывают время так же, что и у нас, то сейчас примерно половина третьего.

Матовые камешки снова привлекли моё внимание. Украшение или нет? У того мажорного каштана, который шарахнул себя в туалете, были такие же часы, но с более красивыми камнями.

Камни тех же цветов. Стоит поразмыслить.

— Господин студент, позвольте?

Я отодвинулся в сторону. Санитар, бережно придерживая, провёл в дверь бледную девушку-студентку. Она шаталась, постанывала, но всё же шагала на своих ногах.

А не как тот паренёк, которого несли следом на носилках. Тот вообще двигаться не мог.