Магия вето
Шрифт:
Это ещё раз подтверждало мои догадки, что академия магов тут является не чисто военным учреждением, раз кадеты оказались такими мягкотелыми. Это училище — скорее какая-то буферная точка, откуда уже распределяли, кто куда дальше отправится: на гражданку или в армию.
Разглядывая в щели бортов приближающийся город, я пытался распланировать сегодняшний день. И сам я, как назло, спал немного — ночью удалось прикорнуть всего на пару часов.
А это плохо. Мне нужны думающие мозги.
Надо попробовать пропихнуться в лазарет,
Тем более, эта целительница Соболева очень даже в моём вкусе.
Елена заворочалась, и я покосился на неё. Будто чует, зараза, мои мысли. Ну, тут женщине и оракулом не надо быть.
Я чуть сильнее прижал её, чувствуя мягкое тепло. Вот сейчас мир вокруг показался куда более реальным, чем до этого. Да, многого для этого не надо. Интересно, что всё-таки у Василия с ней?
— Куда прёшь, дубина ты чухлая, — послышалось приглушённое из кабины, когда колёса застучали по брусчатке.
Комендант даже вчера не был в таком состоянии, как сегодня утром. Ночью у костра активно обсуждали минувший бой, и выходило, что потеря стольких солдат и одного кадета на таком захудалом Белом Карлике — не есть хорошо.
Даже от этой тряски Елена не проснулась…
***
Мой план удался. Отчасти.
Арина Бадиевна согласилась, чтобы я провёл некоторое время в лазарете, но там же находились Громов, Плетнёв и Антон-пеликан. Я так и не запомнил его фамилию.
Против компании Громова я ничего не имел против, из всех трёх отморозков он мне казался единственным адекватным человеком. Но вот остальные двое…
Нет уж, лучше экстренно разработать другой план. Поэтому я сразу же признался в кабинете Соболевой, что чувствую себя прекрасно.
Она закончила править мне больную ногу и сказала:
— Ну, раз так, Ветров, то можешь отправляться к себе. Я скажу наставникам, что сегодня ты не будешь посещать занятия.
Я недоверчиво подвигал ногой. Да-да, жжёный псарь, уже второй день в этом мире, но до сих пор такое удивляло меня.
— Один взгляд на вас, Арина Бадиевна, и я уже исцелился, — я широко улыбнулся, — Ну надо же, как сильны целители-вечерники.
Я старательно вкраплял в свою речь все полученные знания и услышанные слова, хоть и не знал их значений. Потому что я — Василий Ветров, и долго играть роль тугодума будет чревато.
— Ветров, — Соболева нахмурилась, не оценив такого неуклюжего комплимента, — Одна боевая вылазка, а уже хвост распушил?
— Не-не, я ж сказал, один взгляд на вас, — улыбаясь, я двинулся к выходу из кабинета целителя.
Её недоумевающий взгляд прожигал мне спину, но я с собой ничего поделать не мог. И пусть я даже Вася-пустой, с не особо брутальным видом.
В нашем корпусе псиоников, попадая в госпиталь, я никогда не забывал флиртовать с медсёстрами. Бывало, рыбка и не клевала, но иногда я всё же получал в комплекте
Пройдя по коридору, я заглянул в больничное отделение. Отсюда я видел Елену, она сидела на кровати, её оглядывал какой-то санитар. Кажется, тот самый Егор, который вчера мне помогал добраться до лазарета.
Плетнёва тоже было отсюда видно. Какая-то рожа у него уверенная, даже слишком. Толчковый пёс…
Меня он теперь бесил конкретно, и я быстро вышел на улицу. К моим эмоциям примешивались чувства Василия, и, если они попадали в резонанс, управлять телом становилось труднее.
Несмотря на симпатию к душе-владельцу, я отдавать бразды правления организмом не собирался.
Утро было в разгаре. Студенты спешили, судя по всему, на занятия, перевесив через плечо сумки, забитые книгами.
— Василий, — меня окликнул радостный голос.
Я обернулся. Комендант собственной персоной.
Полчаса назад он, сгрузив нас здесь и отдав в руки начальнику караула, уехал куда-то в город. А теперь снова появился, с бумажным свёртком под мышкой.
— Пошли, пустолуня, — комендант улыбался, хотя глаза у него были невесёлыми, — Магистр будет рад услышать о твоих подвигах.
***
Магистр Гранный был не рад.
Он, совершенно не стесняясь меня, крыл коменданта грязными ругательствами, а тот только и стоял, вперив глаза в пол.
— Капитан! Да, твою мать, нельзя было туда две роты выставить?! Три, безлунь ты драный?!
— Иван, — он держал руку на сердце, показывая, что и ему тяжко, — Ты же знаешь. У меня руки связаны… Людей нет, хорошо хоть, магострелы были.
— А у меня есть люди, да?! — Гранный тяжело бухнулся в своё кресло, — И я, идиот ведь, зачем Плетнёва-то пустил туда?
Он подпёр пальцами лоб, разминая брови, и время от времени качал головой и шептал:
— Грёбанные оракулы…
Я сидел в том же кресле, что и за день до этого, и неловко молчал. Даже охранников не было в кабинете, до того приватной была эта ссора.
— Плетнёв этот твой, — комендант чуть не сплюнул, — Скажем так, будь он в моей власти…
— Но он не в твоей власти, Леонид, — магистр вскочил, — И не в моей, судя по всему.
— Сейчас военное время, закон един для всех.
— Ты это его отцу скажи, — холодно произнёс Гранный, — Ему наверняка уже известно.
— Да жив же твой Плетнёв, сгинь его луна. И вообще, когда это царская армия лунных боялась?
— Леонид, у нас ещё студент погиб, и рода не худого.
— А тебе сказать, сколько у меня человек погибло? И сколько погибло бы, если б ты не дал магов?
Магистр сел обратно, хмурый, как туча. Посверлил коменданта взглядом несколько секунд, потом опустил сложенные руки на столешницу.
— Ладно, Леонид. Ну, а его-то ты чего привёл? — он кивнул в мою сторону, словно впервые вспомнил.