Магия вооружает

Эндрюс Илона

— Доброе утро.

— Ребекка. — Женщина пожала мне руку.

Я сосредоточилась на том, чтобы не раздавить костяшки ее пальцев на блинчики с хрящами.

— Я получил твое сообщение, — произнёс Рафаэль.

А я получила твое, громко и ясно. Другая «я» во мне, та, у которой отрастали когти и клыки, взвыла от беспомощной ярости. Она не воспринимала нюансов. Она понимала лишь то, что человек, который любил ее и заботился о ней, предал ее, и теперь ей было мучительно больно. Он

был моим. Моим! Другая я кричала внутри, разрывая стены, чтобы ее выпустили наружу.

Я изо всех сил пыталась держать ее под контролем, навязывая логику эмоциям. Желание двигаться дальше — это элементарно. Двигаться дальше, я могу это понять. Это разбило бы мне сердце, но я бы это поняла. Но то, что я видела перед собой было гигантское послание «пошла ты к черту», написанное светящимися буквами.

Я заставила свой рот шевелится. Мой голос звучал ровно:

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Они сели. Позади них Асканио глазел на нас, отвесив челюсть.

— Асканио, не мог бы ты принести нашим гостям кофе?

— Чёрный, пожалуйста, — сказал Рафаэль, его голос, словно нож, резал меня. — Сливки и сахар отдельно.

— Я не пью кофе, — сообщила нам Ребекка. — Он портит цвет зубов.

— У тебя были проблемы с копами? — спросила я, стараясь держать себя в руках, если я дам себе слабину, то сломаюсь.

Он взглянул на меня.

— Просто мелкие формальности. Были ли у тебя проблемы на раскопках?

— Вовсе нет. Стефан мне помог.

— Стефан. Он хороший человек.

— Да, так и есть. Кто твоя милая спутница? — Я улыбнулась Ребекке своей лучшей улыбкой. Рафаэль наклонился вперед, скользнув левой рукой по спинке стула Ребекки, его тело наполовину повернулось, чтобы прикрыть ее. Он узнал улыбку — она означала, что кого-то вот-вот пристрелят.

— Я его fianc'ee — сказала Ребекка.

Fianc'ee? Невеста.

Глаза Рафаэля слегка расширились. Видимо, он не хотел, чтобы я узнала, но было уже слишком поздно. Она выпустила кота из мешка.

— Как мило, — произнесла я, из моего голоса сочилась сладость. — Я не слышала объявления.

— Мы помолвлены, — добавила Ребекка. — Мы ждем окончания финального года, чтобы официально объявить.

— Ты имеешь в виду финансовый год? — О, Боже. Она была совсем дурой.

— Да, я так и хотела сказать.

Рафаэль провел рукой по пальцам Ребекки с ярко-розовыми акриловыми ногтями.

Я закрыла глаза на долгую секунду.

— Поздравления счастливой паре.

— Спасибо, — ответила Ребекка.

Рафаэль игрался с прядью ее волос.

Он серьезно сделал это.

— Вижу, ты перешёл на более роскошную модель, — сказала я. — Должно быть, влетело в копеечку.

— Стоит каждой потраченной монеты, — ответил он.

— У тебя всегда были дорогие запросы.

— О,

не знаю. — Он пожал мускулистыми плечами. — Иногда мне доводилось бывать в трущобах.

Я убью тебя. Я причиню тебе боль, жалкий ублюдок.

— Будь осторожен. Иногда трущобы могут быть весьма опасными для тебя.

— Я могу позаботиться о себе, — сказал он и подмигнул мне.

— О чем вы говорите? — спросила Ребекка.

— Про мою машину, куколка. — Рафаэль поднял ее руку.

Нет. Нет, он не посмеет.

Он поцеловал ее пальцы

Каждый нерв в моем теле начал гореть.

— Вы кажетесь такой подходящей парой. — Я улыбнулась им. — Физически и интеллектуально. Ребекка такая потрясающая.

— Не говори, ещё и преданная, — добавил Рафаэль. — И любящая.

Прям как собака.

— Я уверена, твоя матушка просто в восторге от вас двоих.

На лице Рафаэля дернулся мускул. Шикарно, я попала в уязвимое место. Тетушка Би, его мать и глава клана гиен, была легендой. Буды — совершенно дикие, а она управляла ими с милой улыбкой и острыми, как бритва, когтями. При одном взгляде на Ребекку, у тетушки Би, должно быть, случился апоплексический удар.

Рафаэль нахмурил брови.

— В одобрении моей матери нет необходимости.

Ну, да.

— А она об этом знает?

Подошел Асканио с кофейной кружкой на блюде, баночкой сахара и чашкой сливок.

— Она ужасная женщина, — капризным голосом произнесла Ребекка.

Асканио замер.

Я уставилась на Рафаэля. Собираешься позволять подобное? Серьезно? Тетушка Би была его матерью, но она также являлась и его альфой, а Асканио состоял в клане.

Рафаэль наклонился к Ребекке, его голос был интимным, но твердым, как сталь, обернутая бархатом:

— Милая, никогда публично не оскорбляй мою мать.

— Она же меня оскорбляет. И ты ничего не делаешь с этим.

Асканио сосредоточился на Рафаэле, ожидая сигнала. Би управляла кланом, но Рафаэль значился мужской альфой клана.

Он бросил на Ребекку предупреждающий взгляд, но это не подействовало.

— Она грубая и злобная…

Асканио поднял банку с сахаром и опрокинул ее на голову Ребекке. Белый порошок рассыпался по ее светлым волосам и платью.

Она ахнула и спрыгнула со стула.

— О, нет! — Я широко раскрыла глаза. — Мне так жаль. Мальчики-подростки такие неуклюжие.

— Раф!

Раф? Он что, ее пудель?

— Почему бы тебе не выйти на улицу и не подождать меня в машине? — Предложил Рафаэль.

— Но…

— Выйди на улицу, Ребекка.

Она с недовольным видом покинула офис. Глаза Рафаэля зажглись глубоким рубиновым сиянием. Он взглянул на Асканио, словно решая, что с ним делать. Мальчик наклонил голову и молчал, не отрывая взгляда от пола.