Магма

Синицын Олег Геннадьевич

– Даже если это произойдет где-нибудь в Заире? Не могут же состоять в вашей организации члены правительств всех стран!

– Ну, в Заире, допустим, может произойти этническое столкновение. ООН примет решение ввести туда «голубые каски». Наши политики пролоббируют решение о введении в страну «голубых касок», которыми командуют наши военные. Так вот! К каждой проблеме нужно подходить гибко. Впрочем, довольно отступлений.

Спигги повернулся к человеку, стоящему за ним.

– Спустите их вниз к пропасти и расстреляйте.

– Не

делайте этого, – взмолился Кузнецов.

– Почему? – удивился Спигги.

– Мы больше не будем.

Спигги захохотал. Кузнецов закусил губу. В нескольких метрах от него раздавался тихий диалог Уолкера с охран­ником. Женя не видел обоих и не понимал слов. Он улавливал лишь интонации. Охранник покрикивал на Уолкера, тот неохотно отвечал.

– Сделайте, что я приказал, – велел Спигги, перестав смеяться. – Сделайте это быстро.

Повисла пауза. На свет фонаря вышел индус. Его длинная борода с седыми прядями опускалась почти до пояса. В руках индус держал винтовку М-16.

– Мистер Спигги, – произнес он на плохом англий­ском. – Мои люди хотят плату за эту работу.

– Деньги не проблема, – быстро ответил Спигги.

– Мы хотим не деньги. Мои люди считают неразумным сразу убивать белую женщину. Она могла бы послужить нам... некоторое время. Мои люди давно в горах... Они считают неразумным сразу убивать белую женщину.

Элен рядом поежилась. Кузнецов попытался подняться и получил удар в лоб прикладом. Его отбросило на камни. Несколько рук вновь прижали его к земле.

– Мои приказы не должны обсуждаться, – произнес Спигги холодно. – Я плачу достаточно, чтобы вы не обсуждали мои слова.

– Мы никогда не пробовали белых женщин, мистер Спигги...

Выстрел прогремел оглушительно. Он прокатился по тиши Гималайских гор и потух. Где-то встрепенулась ночная птица и громко захлопала крыльями. Индус упал как подкошенный. Спигги опустил пистолет, из дула которого тонкой струйкой вился дым.

– У кого еще есть возражения? – спросил он. Наемники вокруг нервно зашевелились. Убеждения Спигги оказались действенны.

– Поднимите их, – приказал он.

Кузнецова, встряхнув, поставили на ноги. Элен шлепками отбросила руки, протянувшиеся к ней, и поднялась сама. «Вот и пришел конец», – подумал Кузнецов. Он всегда выпутывался из ситуаций, но теперь... Когда их будут расстреливать, можно попытаться спастись, прыгнув в пропасть. Но отвесные утесы и стремительно уходящие вниз скалы, по которым Раш не решился спускаться даже со снаряжением, оставляли призрачные шансы на успех. Кажется, эта ночь будет для него последней. Добегался.

Он посмотрел на Элен. Она стояла, гордо подняв голову, и он невольно залюбовался ей. Вот кто оказался здесь случайно и примет смерть несправедливо. Если бы она могла простить его обман...

– А где третий? – вдруг раздался недоуменный вопрос Спигги. Несколько индусов стали окликать друг друга на хинди. Женя удивленно повернулся

в сторону Уолкера. Несколько лучей метнулись в том же направлении.

На земле распластался труп охранника.

– Я же говорил, что Уолкер очень опасен! – взвизгнул Спигги.

Уолкера нигде не было.

Он не чувствовал головной боли только потому, что боль в обожженном боку была сильнее. Толчки в висках и в затылке не прекращались в последние дни, мучая Уолкера и изматывая его. Чашка кофе минут на двадцать уменьшала боль, поэтому Уолкер пил кофе не переставая. В пещере не было кофе, и боль терзала его на протяжении всего пути. Только когда кусочек расплавленной магмы обжег ему бок, головная боль куда-то ушла.

Разбуженный криком, Уолкер открыл глаза. Темноту ночи разрезало несколько фонарей. Он попытался встать, и тут же дуло армейской винтовки М-16 уперлось ему в ключицы. Вернулась боль в боку. Уолкер скорчился, хватая ртом воздух.

– Доброе утро, доктор Кузнецов, – раздался из темноты знакомый голос. Элен неподалеку вскрикнула от неожиданности. Она узнала этого человека.

– Спигги, сукин сын! – пробормотал Уолкер сквозь боль. Он всегда считал, что на войне и в мирной жизни нет ничего страшнее предательства. И Спигги, долгое время бок о бок работавший с Уолкером, теперь был очевидным примером этого зла.

– Хватит стонать, – произнес обладатель М-16. – Уол­кер поднял на него глаза. В отблесках фонарей Шон смог разглядеть внешность говорившего. Человек походил на индийца, но черты лица скорее относились к европейским. Возможно, он был полукровкой. Тени, падающие на его растрескавшиеся губы, делали их похожими на источенные язвой. Сощуренные глаза смотрели недобро. Человек плюнул в сторону и ткнул стволом Уолкера. – Хватит стонать, американская собака!

– Спигги тоже американец, – произнес Уолкер. – Значит, и он – собака?

Вместо ответа, которого, впрочем, Уолкер и не ожидал, полуиндиец-полуевропеец со злостью пихнул Уолкера стволом в горло. Уолкер хрипло выдохнул воздух и ткнулся затылком в землю.

– Я отдам, – произнес Спигги, продолжая диалог с доктором Кузнецовым. Их речь доносилась словно издалека. Сейчас Уолкер был сосредоточен только на себе. Правило равновесия нарушилось. И голова, и бок разрывались от боли.

– Я непременно отдам вам. Ведь я в долгу перед вами, доктор Кузнецов.

– Да? – не понимая угрозы, спросил Евгений. Уолкер хотел предупредить его, но не успел.

– Вот мой долг!

Вслед за этой фразой до Уолкера донесся звук удара. Доктор Кузнецов вскрикнул и захлебнулся этим вскриком. Уолкер не видел Евгения, но чувствовал его боль.

– Сукин сын, – пробормотал Уолкер.

– Вот этого крепче держите, – сказал Спигги. Луч от его фонаря ударил в глаза. Уолкер закрылся от света ладонью. – Он очень опасен.

– Он ранен, – насмешливо произнес охранник.