Магма

Синицын Олег Геннадьевич

– Там в вертолете Спигги, – произнес Кузнецов. – У него находится предсказание. Я должен достать его.

– В любую минуту веревки лопнут, и вертолет обрушится в пропасть! ~ воскликнула Элен.

– Возможно, но из пропасти коробочку не достать. Да и где гарантии, что предсказание сохранится в целости при падении с двухсотметровой высоты?

Женя вздохнул.

– Ужасно не хочется лезть! – промолвил он. Уолкер протянул ему пистолет, который отобрал у одного из убитых.

– Спигги может быть жив, – произнес он. – Веди себя осторожнее.

Кузнецов взял пистолет

в ладонь. Тяжелый и большой. Евгений не держал в руках боевого оружия уже более десяти лет. С тех пор, как был демобилизован из пограничных войск.

– Я не очень умею им пользоваться, – ответил Кузнецов, протягивая пистолет обратно. – Да и мешать будет при передвижении. В общем, так! Я достану предсказание, переберусь на другую сторону, а вы спрячетесь, чтобы люди Спигги вас не нашли. Сейчас уже... четыре часа утра. Наш вертолет ждет в условленном месте. Я найду вертолет и прилечу за вами. Вертолет здесь приземлиться не сможет, поэтому поднимем вас на тросе.

– Хорошо, мы будем находиться левее, на краю ущелья, – произнес Уолкер.

– Мы будем лететь и каждые десять секунд мигать про­жектором. Ответите нам тремя короткими и одним длинным сигналом фонаря. Если увидите или услышите немигающий вертолет – значит, это не мы.

Женя приблизился к хвосту вертолета, на котором ротор с поврежденными лопастями все еще пытался провернуться. Он обогнул лопасти и приблизился к хвостовой балке, соединяющей фюзеляж вертолета с хвостом.

Основной винт вертолета, искореженный ударом о землю, запутался в веревках моста. По сути, на нем и держалась вся конструкция. Кузнецов осторожно залез на хвостовую балку. Было слышно, как жалобно заскрипели канаты. Ря­дом с лицом Евгения слой наружных нитей, из которых был сплетен канат, лопнул. Нитки раскрылись веером.

– Господи, я никогда не верил в тебя, – пробормотал Кузнецов. – Помоги мне сейчас.

Нужно попытаться, иначе вертолет упадет вниз. Он сделал несколько движений по направлению к фюзеляжу. Внизу под ним открылась пропасть. Вертолет легонько раскачивался вместе с мостом от порывов бокового ветра. Женя вцепился в металл хвостовой балки. «Лучше не смотреть вниз», – повторял он про себя.

До воздухозаборника в корпусе вертолета оставалось метра два. Кузнецов замер, оценивая, как лучше перебраться от воздухозаборника на шасси вертолета, выполненные из труб. "Они называются «лыжные шасси», – поправил он себя. Он где-то читал про это название и, хотя тысячу раз видел вертолеты на лыжных шасси, слыша этот термин, все время представлял себе вертолет на лыжах. Обычных деревянных лыжах, на которых сам катался в детстве.

С лыжных шасси нужно было дотянуться рукой до замка и распахнуть дверцу салона. Эту операцию придется выполнить вниз головой.

Что-то заскрипело и треснуло. Вертолет вздрогнул и сместился. Кузнецов упад на хвостовую балку, обняв ее руками.

– Падать вниз не надо, – сказал он самому себе. – Падение не предусмотрено в моем контракте.

Ползком он добрался до воздухозаборника. В его отверстии легонько крутились лопасти турбины, совершенно не всасывая воздух. Женя перелез через воздухозаборник и оказался на лыжных шасси.

Что-то

вновь заскрипело. Вертолет качнулся. Это был не скрип веревки. Скрип камней.

Плохо! Ужасно плохо!

Скрипеть могут только каменные сваи, на которых закреплены канаты моста. Кто знает, на какую нагрузку рассчитывали строители? Уж точно не на вес винтокрылой машины.

Женя приблизился к трубе правого шасси. Центр тяжести вертолета сместился, и он стал переворачиваться. Развернутый вверх дном корпус машины возвращался в свое естественное положение. Луч прожектора мелькнул, опускаясь вниз.

Кузнецов ухватился за трубу шасси. Что-то загудело. Послышался треск ломающихся на мосту досок. Женя закри­чал. Его перевернуло в воздухе и наверняка сбросило бы в пропасть, если бы он намертво не вцепился в трубу.

Вертолет перевернулся. Хвост его остался на краю пропасти, длинные лопасти основного винта запутались в канатах моста. Прожектор выдавал мощный луч света вниз, освещая дно ущелья. Под днищем вертолета, вися на руках, болтался Кузнецов.

Женя подтянулся и перевалил тело через трубу. А в следующее мгновение лопнул один из канатов. Вертолет вздрог­нул. Кузнецов опять свалился с трубы.

– Я словно гимнаст гребаный, – пробормотал Кузнецов, опять подтягиваясь. Мышцы уже устали, пальцы были готовы разжаться. Он вновь оказался на трубе лыжных шасси и посмотрел вверх.

Корпус вертолета по-прежнему слегка покачивался. Канаты скрипели, и этот звук выводил Кузнецова из себя. Рядом с его щекой начиналась дверь салона.

Женя очень осторожно, стараясь не нарушить хлипкий баланс висящего на канатном мосту вертолета, встал на трубу и взялся за ручку двери. Сквозь стекло он заглянул внутрь. В салоне было темно и ничего не видно. Только в кабине пилота горел свет. Женя осторожно повернул ручку.

Словно выстрел лопнул второй канат. Лопасти основного винта освободились из веревочных пут. Корпус машины полетел вниз. Хвостовой ротор вновь крутанулся, впился в канаты веревочного моста и запутался в них. Женя прижался к дверце. Округлившимися глазами он смотрел на приближающуюся стену ущелья.

Удар о стену наконец-то погасил прожектор вертолета. Со звоном посыпались вниз осколки иллюминаторов и прожектора. Силой удара Кузнецова оторвало от дверцы и перебросило на лопасть основного винта. Съезжая по лопасти вниз, Женя схватился руками за головки крепежных болтов. Только так ему удалось удержаться и не свалиться в пропасть.

– Женя, с вами все в порядке? – раздался окрик Уолера.

– Нет, – прохрипел Кузнецов.

Он пытался зацепиться ногой за какой-нибудь выступ на фюзеляже машины, чтобы снять нагрузку с пальцев, но нога все время соскальзывала. Кузнецов дал себе время отдышаться и прыгнул на нижнюю трубу шасси. При контакте ног Кузнецова с трубой вертолет снова вздрогнул и сместился ниже. Лопнул еще один канат, и теперь на другую сторону ущелья тянулась лишь одна веревка. Хвост вертолета окончательно запутался в обрывках тросов, кабина пилота располагалась в самой нижней точке. Чуть выше нее, на трубе лыжных шасси, снова у двери в салон застыл Куз­нецов.