Магнолия
Шрифт:
12
Когда голова Магнолии появилась из двери-плиты, вопль восторга потряс своды мрачного подземного коридора.
К ней побежали, спотыкаясь о пакеты со взрывчаткой, ей помогли выбраться, ее трясли, обнимали – закончилось тем, что она самым позорным образом разрыдалась у кого-то на плече. Слезы смывали, растворяли всю окаменелость ужаса, охватившего ее во время путешествия в недра мироздания.
– Пойдемте отсюда, пойдемте, – только и могла она повторять сквозь спазмы, прерывающие дыхание.
С ней нырнули на поверхность, на горный солнечный склон. Усадили на теплом валуне, дали попить специально для нее приготовленного питья, спросили наконец:
– Ну как, ты их инициировала? Смогут они помочь против Любомудрого?
– Ой, ребята! –
– Ну как же так! – раздалось сразу несколько голосов.
А Федюшка укоризненно покачал головой:
– Это же самое главное…
– Мага, плохие новости, плохие новости, Мага, – затараторила Нинель. Ей так не терпелось рассказать, что, раздвинув всех, она вылезла вперед. – Организация Владимира Кирилловича попыталась на Любомудрого покушение совершить, ничего у них не вышло, всех поперебили, сам Владимир Кириллович еле успел застрелиться. Нас пока что не раскрыли вроде, но Доктор совсем сдал, сидит – стонет, не знает, что делать…
– Ой, скорее назад! – засобиралась Магнолия. – Он должен, он просто должен помочь!
13
Однако, проникнув в слабо светящееся помещение с контейнерами, Магнолия несколько утратила свою уверенность.
В самом деле – сверхсупер-то прекрасно знает обстановку на Земле и, если до сих нор не помог, значит, на то есть свои причины. Видимо, он не может помочь. Или, что еще хуже, не хочет. И что? Как тут быть? Как разговор заводить с ним на эту тему?
– Ты здесь? – осторожно спросила она пустоту между стеллажами.
– Да, – прозвучал в голове равнодушно-спокойный голос.
– А у меня – плохие новости… – начала Магнолия.
Безразличный голос прервал ее:
– Знаю.
– И не хочешь помочь? – после заминки, собравшись с духом, спросила Магнолия.
– Каким образом?
– Нужно только освободить верхних суперов от власти Первого пульта. Твой будильник никак нельзя попросить это сделать?
– Теперь – нельзя. Ваш Любомудрый после конфуза с нижними полностью заблокировал то, что ты называешь Первым пультом.
– А ты сам – ты не мог бы просто взять да и разломать этот Первый пульт?
– Мог бы. Приноси, разломаю.
– Как это – приноси? Почему – приноси? – несколько опешила Магнолия. – У меня ж его нет. Я даже не знаю, куда его Любомудрый перепрятал.
– И я не знаю, – меланхолично заметил сверхсупер.
– Ну как же так? – взволновалась Магнолия. – Ведь ты все знаешь, все можешь!
– Да, по вашим меркам, я могу довольно много, но не забывай, что тот мир, который вы только и знаете, на котором сосредоточены все ваши страсти-мордасти, для меня – лишь одна из многих плоскостей бытия. Кому эту плоскость лучше знать, как не вам, здесь обитающим? А я… Ты же не забывай, что любое из пространств – вообще из всех пространств, даже просто из измерений – это же вещь бесконечная. Даже линии – всего два измерения, а вот ведь – ни начала, ни конца. Тянутся себе и тянутся… И пусть даже для меня мир людей, меня создавших, так же прост, как для тебя – двухмерная линия, ну и что? Как ты мне прикажешь искать микроба на этой линии? Микроскопа у меня нет. Да и бог с ним, с микроскопом! Обошелся бы я, в конце концов, без него. Но представь – миллиметр за миллиметром перебирать нить, тянущуюся даже не километры и не парсеки, а бесконечно! Ну, много у меня шансов на успех? И сколько времени нужно, чтоб эти шансы реализовать? Да я вообще хоть кое-что знаю о ваших делах только потому, что вы – мои родственники. Как-то я вас по-особому чувствую. Да и толклись вы тут рядом довольно долго. В этих ваших Старых Пещерах. Вот я и успел покопаться как следует в ваших головах, а чего оттуда не достал – то додумал.
А пульт? Укажи, где его искать. Мне нетрудно чуть нагнуться и забрать эту безделушку…
– И что же делать? – тоскливо проговорила Магнолия.
– Это вопрос ко мне или к себе? – иронично усмехнулся сверхсупер.
– Вот подожди, – внезапно разозлившись, сказала Магнолия. Сидит тут, иронизирует – а за стеной мир рушится. – Вот подожди! Как доберутся до тебя верхние супера,
Нехорошо, конечно, было сказано, грубо. Вот ведь, вырвалось…
Но сверхсупер не обиделся – он опечалился:
– Верхние? – с какой-то всепрощающей жалостью пробормотал он. – Что ты, что ты… Им сюда не попасть. Место, в котором ты сейчас пребываешь, не принадлежит к человеческим измерениям. Даже и сам Горищук не бывал здесь никогда. Это ты сюда влезла, да и то – потому что будильник пропустил. А дружки твои… Когда я беспокоился, что они дверь могут взорвать – я беспокоился только за нее, за дверь. Все ж таки живое существо, хоть и всего лишь пятимерное… А взорвав его, вы можете обнаружить только скальные породы – ничего больше. Уж ваших, людских, пакостей я не боюсь. Не до того. И без вас мне есть чего бояться. Вокруг меня полным-полно существ, для которых я сам – не более чем малозначительный штришок. Грязное пятно на обоях.
Голос его постепенно смолк. Магнолия постояла-постояла, ожидая продолжения, тяжело вздохнула и села на пол возле двери, подперев подбородок кулачками.
В томительном молчании прошло несколько минут.
– Ну и что? Так и будешь сидеть? Демонстрантка.
– Не знаю, – горько сказала Магнолия. – А что делать? С пустыми руками я просто не могу к ним вернуться. Ведь ты у них – последняя надежда… Может, придумаешь все-таки что-нибудь, а?
– Я все тебе рассказал, что тут еще придумаешь? Можно придумать, что ты посидишь-посидишь да и отправишься опять к нижним. Куда ж денешься? Это вот про тебя можно придумать. Про твоих друзей можно. С весьма значительной достоверностью можно предсказать почти все их действия. Твой Атанас, например, когда ты все изложишь, что тут узнала, кинется сломя голову.
– Подожди, – попросила Магнолия, ухватывая за хвостик некую важную мысль, проплывающую мимо. – Постой… А то, что Любомудрый будет делать – теперь, после этого покушения, – это ты тоже можешь предсказать?
– Ну… в принципе, наверно, могу… Жаль, ты его не знаешь, по твоим воспоминаниям его действия никак реконструировать не удастся. Да ничего – пороюсь в головах нижних. Их тут собралось столько, что психологический портрет вашего тирана должен выйти безошибочный.
– А что… – с надеждой начала Магнолия.
– Не отвлекай, – недовольно буркнул сверхсупер.
Она испуганно кивнула и сжалась в комочек под теплым касанием двери.
Сидеть было все-таки не очень удобно, она осторожно распрямилась и, тихонько ступая, прошлась между стеллажами. Когда она повернулась, собираясь повторить свой путь в обратную сторону, неожиданно радостный голос сверхсупера заставил ее вздрогнуть.
– Отлично! Имеется все, что надо! Он у вас – сильная личность. Без всяких этих гуманистических условностей. Крутая личность. А чем личность сильней да круче, тем проще. Побудительных мотивов меньше, сами мотивы – элементарнее. Сейчас, к примеру, у вашего начальничка истерический страх. Как же – он почитал себя в полной безопасности, а тут – на тебе! – покушение! В общем, я прикинул тут линию его поведения на ближайшие сутки. Слушай. Отправная точка для расчета времени – момент неудавшегося покушения. То есть – девять двадцать сегодняшнего утра. Вероятностный разброс его эмоциональных переходов и мотиваций – плюс-минус пятнадцать минут. Итак, первые два с половиной часа после покушения – чрезвычайно высокая активность объекта, массовая ликвидация истинных и мнимых заговорщиков. Следующие два часа – страх на грани отчаяния. Депрессия. Значит, получается, примерно до четырнадцати тридцати. Так? С этого времени и до пятнадцати тридцати – сон со сновидениями тягостно-кошмарного характера. Затем, на протяжении полутора часов – новый период аффектации, заканчивающийся неожиданным принятием решения, снимающего все проблемы. Решение будет такое: исчезнуть с Земли, спрятаться в Космосе. Наиболее возможный вариант при его интеллекте и кругозоре – на одной из лунных баз… Ну, разумеется, уничтожив там предварительно весь персонал. При этом большинство верхних останется здесь, на Земле. И он будет отдавать им приказания прямо с небес – как этакий космический вседержитель…