Магнолия
Шрифт:
– Постой! Это все точно? – возбужденно спросила Магнолия. – Как же ты узнал его решения, если он их только через два часа примет?
– Конечно, точно! – отмахнулся сверхсупер. – А если я начну сейчас тебя посвящать в тонкости того, как именно он придет к этому решению, мы потеряем слишком много времени. Вашего же времени. Оно вам сейчас пригодится. Пожалуй, сегодня – один из тех редких моментов, когда вам можно попытаться что-то сделать. Так вот, дальнейший график Любомудрого. Облегчение, сопровождающее принятие решения, приведет к кратковременному – на протяжении двадцати пяти – тридцати минут – продуктивному возбуждению. За это время он проведет сборы. И получается, что примерно в семнадцать
– Почему? – не поняла Магнолия.
– А космическое пространство – забыла? Это действительно неплохое препятствие для будущих заговорщиков.
– Ничего не поняла. Да нижние просто перенырнут через это препятствие, и все!
– Расстояние. Учти – космические расстояния побольше земных. А ведь есть еще и такая штука, как вакуум. А нижние супера – это не ты и, тем более, не я! Правда, в любомудровском плане есть и свои минусы… Но сегодня он будет слишком увлечен своей идеей космического повелителя и трезво взглянуть на вещи, конечно же, не сможет. И, главное…
Магнолия напряглась, вслушиваясь, но сверхсупер смолк, не закончив фразы.
– Эй! – осторожно позвала она.
– Все! – вдруг выкрикнул сверхсупер. – Я все для вас сделал! Остальное – ваша забота, извините!
Боже, куда подеваласъ его благодушная рассудительность, неторопливость – это был голос затравленного, смертельно испуганного существа.
– Да что произошло-то? – попыталась выяснить Магнолия.
– Спасаться мне надо! Смываться! Ну, жизнь проклятая! Уж от этих тварей я как раз и не ожидал… Да беги же ты, уходи давай! Через минуту здесь черт-те что будет! Лезь в дверь – вам еще с Доктором вашим советоваться!
14
Она привлекла его внимание сразу, как только появилась из служебного входа. Так уж нервозно она себя вела, так суетливо заглядывала в лицо каждому встречному-поперечному, так явно дрожали у нее руки… Хотя одета и загримирована она была в общем-то неплохо. Если б не совершенно откровенное, саморазоблачительное поведение, то он, пожалуй, мог бы и просмотреть этого врага.
Не просмотрел, с удовольствием констатировал он. Опознал! Остальное – дело техники. Подстеречь в каком-нибудь малолюдном переходе – и ликвидировать. Всего-то.
Правда, Любомудрый давал инструкцию стараться больше не ликвидировать нижних без особой необходимости. Но, во-первых, особая необходимость сейчас налицо: грозящая опасность направлена на самого Любомудрого! Ведь он может в любой момент выйти из машины и войти в зал ожидания. Во-вторых – это же не нижний супер. Это вообще неизвестно что. Недоделок. Правда, опасный недоделок. Он лично знал ее когда-то. Давно, в другой жизни, которая не была освящена служением Любомудрому. В той жизни он был бессмысленным сопливым пацаном. Щенком! И ценность его была практически равна нулю. А ее ценность и теперь практически равна нулю. Да, в той, необязательной, ненужной жизни ему с ней, кажется, даже бывало интересно. Забавно.
Видно, уж совсем плохи у врагов дела, – не преминул отметить он, – если даже и таких кадров они пытаются использовать. А и чего б они были хороши! После всех дел нижних на сегодняшний день должно оставаться в живых штук восемь. Она – девятая. Вот и все резервы. Если и правда они каким-то образом пронюхали про гениальный план Любомудрого и пытаются теперь держать под контролем все пассажирские космопорты, то у них как раз одного наблюдателя должно не хватить. Ее и послали, дурочку. На верную смерть. Она ведь даже смыться, в случае чего, не сможет! А небось еще и сама напросилась. Настояла! Героизм проявила! А теперь, вон, аж вся трясется…
Предстоящую ликвидацию врага осложняло только два обстоятельства. Первое: она знает его в лицо. Второе: под камуфляжем не спрячешься – она видит сквозь камуфляж. Значит, до поры до времени подходить близко нельзя. От нырков тоже следует воздержаться – на этот счет инструкция Любомудрого строгая. Не привлекать к себе внимания – ни в коем случае! Вплоть до тех пор, пока избранный Любомудрым корабль не удалится от Земли на достаточное расстояние. До тех пор – все они, включая Любомудрого – обычные пассажиры. Да и тогда следует несколько ограничить ликвидацию – экипаж корабля не трогать до самой посадки на Луну. Секретность и еще раз секретность. В этом плане Любомудрый в очередной раз проявил свою гениальность. А кретин Никифор еще смел вопить, что Любомудрому, дескать, следует остаться на Земле, что этот перелет совсем не безопасен! Враг. Конечно же он был замаскированным врагом. Правильно Любомудрый его ликвидировал.
А ему только надо разделаться с этой дурочкой. Осторожно и аккуратно.
Он шел за ней неторопливо – позади и чуть сбоку. Разглядывал ее отражение в витринах стендов и киосков. Прикидывал, где удобнее ее убить.
Убить, конечно, было нужно, но думать об этом было неприятно. Да, ценности она не представляла. Но, убив эту дурочку, одновременно убьешь и того беззаботного щенка, того сопливого пацана, которому с ней было весело и интересно. Когда-то. В свое время. Это время прошло, но беззаботный пацан все еще был жив. Он еидел в нем. Шевелился иногда своей теплой индивидуальностью. Фу! Ну и слово это «индивидуальность». А понятие – так еще гаже. Не нужна для Любомудрого никакая индивидуальность.
Вредна даже. Она сковывает движения, притупляет готовность к немедленному действию во славу Дела Любомудрого. Каждый раз, когда этот сопливый пацан шевелится в нем, в испытанном кровью железном бойце, – ему больно, неприятно, противно. Но убьешь его – и это будет навсегда. Личность потом уж не восстановишь. Робота можно восстановить. Починенный робот – все равно боевая единица. Ни сомнений, ни вопросов – и это, конечно, хорошо, это правильно! О чем, собственно, речь? Разве он сам не мечтал об уделе стального, бесстрашного в своей неколебимой смертоносности боевого робота? Разве не стремился избавиться от всего мешающего стать стопроцентным рыцарем Дела Любомудрого?
… Но пожалуйста, – только не сейчас. Потом, чуть позже. Хоть чуть позже… Нужно, конечно. Необходимо! Одно малозаметное движение – и нет дурочки-девчонки, а значит, и в тебе нет больше никакого сопливого щенка, и все – ты в рыцарском звании навсегда! Только одно движение… – А он все тянул.
Вот эта дурища влезла в совершенно пустой коридор… и вышла оттуда живая. Да что это с ним?
Вот она мельком заглянула в камеры хранения, в лабиринт стальных щелей, где уже ничто не может спасти – сама заглянула! – и опять осталась цела и невредима… Нет, так нельзя, сколько же можно тянуть?!