Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Абнетт Дэн

– Меня зовут Фалькен, – представился гость и продемонстрировал удостоверение.

Драшер сглотнул, увидев серебряную эмблему Магистратума с небольшим оранжевым значком подразделения военной полиции.

– Как долго вы живете на Гершоме?

– О, уже четырнадцать лет. Этой зимой будет четырнадцать.

– А конкретно здесь, в Калостере?

– Всего восемнадцать месяцев.

Человек снова заглянул в планшет:

– Если верить базе данных, вы работаете на Администратум и преподаете естественную историю в местном схолуме.

– Все верно. Мои документы в порядке.

– Но

вы – магос биологис, а не учитель.

– С моей профессией перспективы трудоустройства на этой планете не слишком радужны. Я берусь за любую работу, какая подвернется. Оплата за преподавание от Администратума позволяет мне иметь крышу над головой.

Человек, назвавшийся Фалькеном, поджал губы:

– Если вам здесь так плохо, то возникает вопрос, зачем вы вообще приехали на Гершом, не говоря уже о том, зачем остались на целых четырнадцать лет.

Вот теперь Драшер, несмотря на страх, все-таки почувствовал себя оскорбленным. Давняя несправедливость снова кольнула его душу.

– Уважаемый, когда я прибыл на эту планету, у меня была нормально оплачиваемая работа. Сам лорд-губернатор поручил мне составить полную классификацию местной фауны. На это ушло семь лет, но в самом конце возникли кое-какие осложнения…

– Осложнения?

– Юридического характера. Мне пришлось задержаться на два года в качестве свидетеля по одному делу. К тому моменту как оно закрылось, я истратил весь свой гонорар и уже не мог позволить себе билет на другую планету. С тех пор я живу здесь, зарабатывая как умею.

Фалькена это, похоже, не очень интересовало. По опыту Драшер знал, что его история вообще никому не интересна. На пограничной захолустной планете под названием Гершом у каждого была своя грустная история.

Внезапно гость сменил тему:

– Магос, почему вы постоянно смотрите на свою сумку?

Драшер снова шумно сглотнул. Он никогда не умёл врать.

– Сударь, скажите… будет ли лучше, если я сам во всём сознаюсь прямо сейчас?

Фалькен моргнул, словно от удивления, и улыбнулся:

– Было бы неплохо. – Он уселся напротив магоса за низкий столик, на котором лежала упомянутая сумка. – Почему бы и нет?

– Я не горжусь своим поступком, – начал Драшер. – Это ведь было глупо. Я ведь понимал, что рано или поздно Магистратум все узнает. Но… все было так непросто.

– Продолжайте.

– Администратум выплачивает мне стипендию за мои услуги, а также предоставляет определенные льготы на питание в соответствии с приказом о военном положении. Это, конечно, при условии, что я не буду… не буду использовать другие источники дохода.

– Разумеется, – кивнул Фалькен. – При нарушении условий возможны санкции. Вплоть до весьма суровых.

Драшер вздохнул и продемонстрировал Фалькену содержимое сумки.

– Один человек, местный бизнесмен, оплачивает мне два вечера в неделю. Это частная договоренность. Он платит наличными и не задает вопросов.

– Сколько?

– Две кроны за вечер. У него есть дочь. Он оплачивает мои услуги для нее…

Фалькен заглянул в сумку.

– И вы делаете это вместе с его дочерью?

– Да. Иногда он наблюдает.

– Понятно, – Фалькен

поднялся на ноги. – Вот, значит, как обстоят дела, да? – Казалось, будто его невероятно забавляет происходящее и он пытается сдержать ухмылку.

– Насколько все плохо? – спросил Драшер.

– Вам придется проехать со мной, – ответил офицер. – В Тихо.

– В Тихо?

– Маршал хочет с вами побеседовать.

– Ох, Трон святый! – выдохнул Драшер. – Я надеялся обойтись штрафом…

– Пакуйте вещи, магос. Все, что есть. У вас пять минут.

Пожитки Драшера уместились в две небольшие сумки. Фалькен не предложил помочь донести их до транспорта.

На улице стемнело. Ночь окончательно вступила в свои права. Когда двигатель завелся, свет мощных фар залил окутанную мраком улицу Амона.

Драшер сидел на переднем сиденье, рядом с офицером Магистратума. Они выехали из города на шоссе, идущее вдоль побережья, и двинулись на юг.

Города Южного Полуострова, в том числе и Тихо, стали полями битвы в жестокой гражданской войне, длившейся десять лет. Популярное в народе сепаратистское движение, окончательно разгромленное правительственными силами два года назад, успело серьезно навредить и без того хромающей экономике Гершома. Был издан приказ о введении строгого военного положения, распространявшийся на весь полуостров, Костяное побережье и восточные провинции.

Гражданская война пропитала все вокруг дымной вонью и отравила прибрежные воды, сделав рыболовство невозможным. Города на полуострове превратились в развалины, в которых подразделения военной полиции пытались восстановить верховенство Имперского закона и помочь обнищавшему населению выжить.

Фалькен за несколько часов дороги не произнес ни слова. Вокс-станция под приборной панелью потрескивала и периодически бормотала какие-то фразы из эфира канала связи Магистратума, приглушенно, будто разговаривая во сне. Драшер пялился в темноту за окном. Иногда там мелькали покрытые копотью руины – по его мнению, наглядно символизировавшие саму суть этой планеты. Он считал Гершом своим смертельным врагом, он чувствовал себя мухой в янтаре. Эта планета заманила его, многообещающего молодого человека с прекрасными перспективами, в ловушку, высосала досуха, иссушила душу, сделала нищим. А теперь, после всех усилий, потраченных на то, чтобы заработать на кусок хлеба, не говоря уже о билете, она решила его добить. Унизить. Опозорить. Возможно, его посадят в тюрьму.

– Я этого не заслужил, – пробормотал магос.

– Чего? – спросил Фалькен, не отвлекаясь от дороги.

– Ничего.

Сейчас они проезжали через укрепленные посты, укомплектованные отрядами бойцов Магистратума с оранжевыми лентами подразделений военной полиции на форме. Заметив Фалькена, они жестом позволяли машине проехать. Здесь начиналась территория полуострова, в недавнем прошлом – зона боевых действий. Города-призраки, покинутые и забытые, подсвеченные лучами прожекторов и армейских маячков, проносились мимо один за другим. Темнота за окном транспорта сменилась мерцающими пустырями, посреди которых торчали обломки стен и зданий с выбитыми окнами.