Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна
Шрифт:
Драшер булькнул и отвернулся.
– Его убило животное, да? – спросила Макс.
Магос пробормотал что-то невнятное.
– Это значит «да»?
– Похоже на укус, – ответил Драшер тонким голосом. – Очень глубокий и мощный. А еще… его, кажется, обглодали. Вокруг лица и шеи.
– Значит, животное? – повторила вопрос Макс.
– Возможно. Никакой человек не смог бы… так укусить.
– Я замерила длину укуса. Прямо как ты мне показывал, помнишь, тогда, во Внешнем Ударе? Я все измерила.
– Хорошо.
– Двадцать
Драшер медленно обернулся:
– Макс, что я здесь делаю?
– Помогаешь мне вести расследование, – ответила она. – Я думала, мы это уже обсудили. Я тут сижу, с кучей проблем, уж можешь мне поверить… и вдруг случается вот такая хрень. Я начинаю искать эксперта и вдруг, о чудо, нахожу магоса биологис Валентина Драшера, моего старого кореша, который работает в Калостере учителем. И тут я говорю себе: «Макс, это же идеальный вариант! Мы так хорошо сработались в прошлом, а этому делу очевидно нужен эксперт-биологис!»
– Великолепно…
– Валентин, взбодрись. Тебе денег заплатят. Я выставлю счет за твое рабочее время Магистратуму, заработаешь втрое больше того, что тебе платят в Администратуме. Свидетель-эксперт, все дела.
– Ты возглавляешь военную полицию в Тихо и задействуешь ресурсы, чтобы вытащить меня ради одного трупа?
– Нет, – покачала головой Макс. – Наверное, стоило сказать сразу. Это не единственная жертва.
– Сколько всего?
Макс обвела рукой помещение, заставленное каталками. Всего их было двадцать пять – тридцать.
– Ты же шутишь, да?
– Если бы. Что-то буквально прогрызается сквозь плоть местных жителей.
Драшер собрался с силами и развернулся к лежащему перед ними телу, сменив свои обычные очки на те, что он использовал для чтения.
– Дай мне флуоресцентную лампу. И лупу.
Она передала ему увеличительное стекло с тележки для инструментов и поднесла светильник поближе, заливая искалеченный череп холодным синим светом.
Драшер взял металлический щуп и осторожно поскоблил им кость на кромке среза. Ему с трудом удалось удержать желудок от очередного прыжка.
– Нет фрагментов зубов.
– Я же говорила.
– Я имею в виду, вообще ничего нет, – ответил он. – Даже бактериального остатка, который был бы на ране, если бы ее нанес хищник. Это сделало не животное. И это не укус.
– Что?
– Слишком чистый. Я бы сказал, что надо искать человека с цепным мечом.
– Нет, – покачала головой Макс.
– Почему?
– Потому что о маньяке с цепным мечом, который носится ночами по Тихо, я бы давно знала. Это – животное, Валентин.
– Почему ты так в этом уверена?
– Пойдем, – ответила она. – Я покажу.
Фары транспорта осветили вывеску над воротами из кованой стали.
«Сады Тихо».
– До войны здесь была самая большая ксенозоологическая
– И?..
– И, Валентин, ее разбомбили во время войны. Некоторые звери погибли, но еще больше их разбежалось. Думаю, что какой-то бывший здешний обитатель бродит по руинам Тихо, голодный и одичавший, и убивает людей.
– И поэтому… – начал Драшер.
– И поэтому мне нужен магос биологис, – закончила она за него.
Они вышли из транспорта. Сады встретили их темнотой и тишиной. До рассвета оставалось еще два часа. В воздухе стояла невыносимая влажная вонь, поднимающаяся от пустых клеток и отсыревших скалобетонных загонов.
Макс дала Драшеру фонарь и взяла такой же сама. Магос помнил великолепный зоопарк с ксенофауной на Трациане Примарис, который он посещал в молодости. Там загоны и убежища спроектировали так, чтобы создать идеальную среду обитания для бесценных животных. Очень часто там создавалась искусственная атмосфера. Иногда – даже измененная гравитация.
Подобных решений и денег на их реализацию в Тихо никогда не было. Здесь стояли простые клетки, иногда бронированные контейнеры, где экзотические существа из разных уголков Империума влачили жалкое существование в тесноте и дискомфорте.
Драшер прекрасно представлял себе их ощущения.
– Макс, если его держали в таких условиях, то, возможно, оно повредилось рассудком, – сказал он.
– Животное?
– Да, животное. Это нормально в подобных случаях. Звери, которых содержат в тесных клетках, часто имеют поведенческие отклонения. Они становятся непредсказуемыми. Жестокими…
– Но если это хищник, то в любом случае…
– Даже у них есть шаблоны поведения. Охота, размножение, территориальность. Если ограничить возможность следовать шаблону, то он ломается.
– И какое это имеет значение для нас? – спросила она.
– Если наше животное – хищник, а я полагаю, что так и есть, то оно убивает не ради еды. Оно едва-едва обгладывает свои жертвы. Оно убивает ради убийства.
– Как зверь из холмов? – пробормотала она, припомнив тот проклятый случай ранней зимой во Внешнем Ударе.
– Нет, – покачал головой магос. – Тогда было иначе Там зверя побуждала убивать его природа. А здесь перед нами отклонение от природы.
Чем дальше они шли, тем больше страшных ран, нанесенных войной, видел Драшер. Развороченные взрывами загоны, горы мусора, пластальные клетки, сброшенные с креплений.
И кости.
В уцелевших клетках тоже лежали трупы. Обмякшие мешки высохшей плоти, разбросанные позвонки, пропитавший все запах сырости и разложения. Пучки шерсти, налипшие на прутья клеток, говорили о том, как отчаянно изголодавшиеся животные пытались выбраться на волю. Зрелище напомнило Драшеру разоренные курятники барона Карна.